Endarkenment: Selected Poems

Вечер / An Evening

34 | Вечер Приходят мертвые и говорят: «Ты—живой». Действительно, это не просто так, не показалось с первого взгляда. Тогда,— говорят мертвые,—садись напротив. У мертвых всего много; и бутылок мертвого пива также. У мертвых много мудрости. Это я тоже знаю. Они имут по именам тех, кто включает свет и во многом толк также. У меня—ничего. Я читаю книгу. Про что? Зачем ты читаешь книгу? Почему пьешь вино и не думаешь, как нам, мертвым, жить? Почему ты жнешь колосья и пожираешь хлеб, когда мы едим один мак. Потому что я читаю книгу, когда в книге сумрак и мрак становятся единственным светом, в котором память рушится, словно стропила, если к ним на долгий срок поднести свечу, потому что противительный союз обладает покуда силой, а мята наутро в поту и лед тает в руке. И ты еще знаешь, как трудно. Не сказать, но сказать, не себе, а дальше. Это не по зубам мертвым. | 35 An Evening The dead show up and they say, “You are living.” Yes, really, you’re onto something, your eyes aren’t playing tricks on you. So?— You sit down across from us, say the dead. The dead have a lot of everything; even dead beer. The dead have a lot of wisdom. I know this also. They decline the names of those who turn on the light and in many ways the sense also. What’s going on with me? Nothing. I’m reading a book. What about? What are you reading a book for? Why are you drinking wine and not thinking about how we, the dead, are supposed to live? Why do you mow down grain and devour bread, while we eat only poppy. Because I’m reading a book, when in the book there is twilight and night becomes the only illumination where memory rushes down like rafters you held up a candle to for a long while because the adversative conjunction still holds, but mint sweats in the morning and ice melts in the hand. Also, friend, you know how difficult. Not to say, but to say, not to yourself, but farther. Here the dead are out of their depth. [e.o.] ...