Travels into Print: Exploration, Writing, and Publishing with John Murray, 1773–1859 by Innes M. Keighren et al. (review)

Новая книга, выпущенная издательством Чикагского университета, на наш взгляд, является заметной вехой в исследованиях литературы путешествий (travel writing). На примере ранней истории лондонского издательства “Джон Мюррей” (c 1768 г. до начала XXI века это наследственное имя носили в общей сложности семь издателей, передававших свой бизнес от отца к сыну) монография рассматривает ключевые элементы производства популярного географического знания в культуре модерна. Книга представляет собой опыт сотрудничества трех британских специалистов, известных трудами по истории географии, книжной истории и библиографии. Инес Кирен (Innes Keighren), преподающий географию человека (Human Geography) в колледже Ройал Холлоуэй Лондонского университета, занимается комплексной историей географической литературы XIX в. Так, известная книга американского географа Эллен Черчилль Сэмпл, транслировавшей в англоязычную географию достижения антропогеографии Фридриха Ратцеля, была показана в его работе 2010 г. как продукт нескольких стратегий (авторской, редакционной, издательской и маркетинговой), в конечном счете приведших книгу к выдающемуся успеху.² Кирен – выпускник Эдинбургского университета, имеющего сильные традиции историко-географических исследований. Старший коллега Кирена по Эдинбургу Чарльз Уизерс (Charles Withers), профессор исторической географии, известен трудами по истории географической науки в XVIII в.³ Билл Белл (Bill Bell) – профессор библиографии Кардиффского университета.

В 2006 г. указанные авторы начали работу с архивом издательства, приобретенным Национальной библиотекой Шотландии. Источниковую базу исследования составил эпистолярий издателей, на протяжении почти века занимавшихся подготовкой к печати, публикацией и продвижением на рынок британских книг о путешествиях. Издательство Мюрреев играло важнейшую роль в этой области книгопечатания. Первой книгой “Джона Мюррея” стал путевой журнал Сиднея Паркинсона, который он вел во время первого плавания Джеймса Кука (1768–1771 г. изд. 1773). С 1818 г. “Джон Мюррей” являлся официальным издательством британского Адмиралтейства, а c 1831 г. – издателем “Журнала” Королевского географического общества (P. 6). Во времена Джона Мюррея II (1778–1843) и его сына Джона Мюррея III (1808–1892) выпуск географической литературы стал главной специализацией фирмы (P. 5). Всего за период до 1859 г., когда завершилась эпоха британских больших экспедиций, часто финансировавшихся Адмиралтейством (Pp. xi-xii), “Джон Мюррей” выпустил порядка четырех сотен книг о путешествиях и экспедициях, 239 из которых посвящены путешествиям и открытиям, сделанным за пределами Европы (P. 22).

Материал, который архивы издательства способны предоставить историкам феномена travel writing, вне всякого сомнения, делает случай издательства “Мюррей” показательным с точки зрения эволюции явления в целом. Понимая это, авторы книги не ограничились дескриптивным подходом. В первой главе устанавливаются концептуальные различения, которые и выводят, по нашему мнению, эту работу за пределы частного сюжета, делая ее актуальной с методологической точки зрения.

Во-первых, характеризуя предмет своего исследования (“это книга о книгах – книгах о путешествиях и экспедициях [books of travel and exploration]…, и это также книга о мире книгопечатания [world of bookmaking]”, P. ix), авторы решают “трудную” проблему определения основного предмета через деконструкцию самой категории. Что такое книга о путешествиях? Отмечая трудности, с которыми сталкивались теоретики, пытавшиеся осмыслить сущность путевых описаний через жанр и тему, авторы книги снимают проблему формального определения, демонстрируя сложность, длительность и многоакторность процесса, превращавшего путевые заметки путешественников в популярные книги формата in octavo (таким был формат большинства книг “Джона Мюррея”, P. 25), поступавшие на большой книжный рынок. “Недостаточно воспринимать путевые описания (travel writing) как просто разновидность текстов, чьей главной темой является путешествие. Путевые описания – категория, предполагающая анализ и интерпретацию; исследование книг о путешествиях и экспедициях включает в себя их текстуальный и стилистический анализ, в частности, с точки зрения автора, стиля письма, основной задачи, способности этих произведений определять, объяснять и искажать предмет описания” (P. 7).⁴ Предмет основного внимания авторов – книги об экспедициях (books of exploration), представляют собой особый интерес, как разновидность путевых описаний, отличавшаяся официальным статусом (“часто эти нарративы были cледствием формально утвержденных ведомственных задач, результатами организованных экспедиций, а не индивидуальных путешествий”, Р. 7). Всеобщее внимание, которое привлекали такие предприятия, продолжительный эффект, который их результаты, часто предрешенные уже самой постановкой задачи, оказывали на современную науку и общественную мысль, делает эту разновидность travel writing особенно показательной с точки зрения социального измерения процесса создания книги о путешествиях.

С этим тезисом связан второй методологический ход авторов монографии – операционализация процесса превращения полевых “свидетельств первого рода” в произведения литературы (literary artefacts, P. 12). Создание путевых описаний – длительный процесс, на каждом из этапов которого текст претерпевает трансформации, связанные прежде всего с аудиторией, для которой он создается, а значит, с литературными конвенциями эпохи, традицией предшествующих текстов на ту же тему (P. 4), специфическими стратегиями утверждения достоверности сообщаемой информации, которые менялись в зависимости от жанра, социального статуса информантов и авторов и географического региона, о котором шла речь (P. 12). Опубликованный в виде книги текст путевого описания, который часто воспринимается читателем некритично, как свидетельство в последней инстанции, на деле – нестабильная и неокончательная часть процесса трансформации текста (P. 20), неидентичного другим его версиям на разных этапах.

Структура книги, по крайней мере, отчасти, восходит к типологии Иэна Макларена, выделявшего на материале описаний британских полярных экспедиций от четырех до шести этапов трансформации текста (сделанные в поле путевые заметки; путевой журнал, сводящий их воедино; рукопись отчета, составленная по возвращении домой; издательская рукопись, подготовленная к печати с учетом вкусов и интересов внешнего читателя; ученая монография; книга, предназначенная для широкой публики).⁵ В соответствии с этим каждая из глав книги посвящена одному из этапов превращения материала, собранного во время путешествия, в печатное издание.

Во второй главе исследуется феномен начального этапа создания книги о путешествии, в определенном смысле предшествующий самой экспедиции и связанной с ней полевой работе. Речь идет о том, каковы были цели и задачи, которые ставились перед участниками экспедиции перед ее началом. В ряде случаев, когда экспедиция представляла собой официальное предприятие, организованное тем или иным учреждением в научных или коммерческих целях, ее участники получали формальные инструкции, в соответствии с которыми должны были производить наблюдения, фиксировать увиденное и, поскольку обязательства участников экспедиции перед ее организаторами носили в данном случае юридический характер, заботиться о сохранении полученной информации. В силу рискованности предприятий сохраненные в нескольких экземплярах экспедиционные журналы порой переживали своих авторов и оставались единственными свидетелями произошедшей драмы (P. 43). Однако формальные инструкции были не таким уж частым делом – подобными предписаниями, по подсчетам авторов, были снабжены участники только 34 из 239 экспедиций за пределы Европы, отчеты которых вышли в “Джон Мюррей” в рассматриваемый период (P. 38). В том случае, когда формальных инструкций не было, исследователям истории путешествий приходится работать с косвенными свидетельствами того, как формулировались задачи и регламентировалась практика экспедиции. Профессиональные и интеллектуальные мотивы путешественников этой второй группы могли быть самыми различными и определялись персональными интересами – плохой известностью исследуемого региона, любопытством, желанием увидеть страну воочию или проверить чужие данные, сделать себе имя или удовлетворить страсть к приключениям (P. 35). Свидетельства о мотивации таких путешественников и их полевой практике фрагментарны, и в этой связи интересен проделанный авторами анализ инструкций по самостоятельному научному наблюдению, которые, наряду с путеводителями обычного типа, издавались “Джоном Мюрреем” в 1840–1850-х гг. (Pp. 61-66).⁶ При всех различиях в мотивации между разными группами путешественников (что, безусловно, отражалось и на самой экспедиционной практике), и в том и в другом случае мотивы, предшествующие экспедиции, и сам опыт путешествия, связанный с преодолением множества трудностей, оказывались серьезнейшими детерминантами будущего текста. Краткие путевые заметки, делавшиеся в пути для того, чтобы впоследствии помочь автору расшевелить память и создать большой нарратив, весьма отличались в зависимости от особенностей конкретного путешествия. Долгое плавание вдали от суши среди бесконечных льдов (первая арктическая экспедиция Джона Росса, 1818) или отчаянный анабасис по бесплодной тундре (экспедиция Джона Франклина, 1819–1822) порождали тексты, очень не похожие друг на друга (P. 49).

Уже во время полевого этапа экспедиции для будущих авторов путевых отчетов становилась насущной проблема будущей верификации наблюдаемого. Как доверять автору, описавшему нечто, происходившее очень далеко? Этому вопросу посвящена третья глава рассматриваемой книги. Тексты об экспедициях конца XVIII – первой половины XIX вв., которым посвящена монография, относятся к периоду возникновения и становления профессиональной научной объективности (emergence of professionalized scientific objectivity). В текстах этого времени позитивистская программа еще не играла доминирующей роли; в них оставалось место интуиции и романтической чувствительности. Путевые описания, издаваемые “Джоном Мюрреем”, отличались друг от друга с точки зрения достоверности в силу принадлежности к разным жанрам, а также потому, что читательскую аудиторию этого времени было непросто разделить на тех, кто читал только ради развлечения и тех, кого интересовали новые знания (P. 57).

В этой связи, хотя вопрос о достоверности описанного был важен для большинства авторов, редакторов, издателей и читателей, создатели путевых описаний избирали принципиально различные способы утверждения достоверности своих слов. Эти “подходящие режимы утверждения достоверности” (ad hoc regimes of credibility; P. 75) были разными в зависимости от жанра, географического региона, социального статуса и предполагаемой аудитории (P. 99) и даже противоречили друг другу.

В главе рассмотрены несколько стандартных стратегий “утверждения достоверности”, формировавших риторический аппарат отчетов об экспедициях. Так, цитировавшиеся в описаниях тексты авторитетных предшественников были не только источником конкретных географических сведений или пособиями по методу, но использовались авторами в качестве индикаторов собственного исследовательского статуса – кому же еще мог поверить читатель, как не образованному путешественнику, читавшему Геродота в подлиннике? “Доверие к такому автору было основано на том, что он одновременно демонстрировал свою классическую ученость, способность к навигации, компетентность в картографировании, грамотность и статус джентльмена” (P. 79). Цитируя авторитетного предшественника и одновременно осуществляя полевую проверку его наблюдений, часто небрежных, устаревших или вовсе неверных, автор утверждал себя в качестве нового авторитета. Однако одной экзегезы чужих текстов было недостаточно. Другим способом “утверждения достоверности” была риторика, связанная с помощью (эффективной или неэффективной) третьих лиц – местных жителей или европейцев, проживавших на исследуемой территории. В одних случаях посредничество местных расценивалось положительно, как привлечение необходимых экспертов, в других они описывались как некомпетентная помеха, постоянное негативное воздействие которой путешественник вынужден был преодолевать (в связи с этим важным оказывался распространенный прием маскировки под местного жителя). Тем не менее, и в том, и в другом случае упоминание об этих участниках процесса было риторическим приемом, утверждавшим достойный доверия статус путешественника (P. 89). Еще одним способом “утверждения достоверности” было описание процедур инструментальных измерений, производившихся в ходе путешествия. Риторический характер этого приема становился очевидным, когда размеренность измерительных процедур нарушалась драматическими обстоятельствами путешествия. Подчеркивая, что измерения продолжали осуществляться, даже когда все шло не по плану, авторы удостоверяли свой статус агента научного знания (P. 98).

Что происходило после того, как путешественник возвращался домой и текст начинал готовиться к изданию? “Авторство включало в себя… больше, чем просто составление слов вместе” (P. 102). Авторы книги обращают внимание на конструктивный и колла-боративный характер понятий “путешественник”, “писатель” (создатель текста) и “автор” (представлявшая конечный вариант текста персона, воплощавшая в себе авторитет экспертного знания о регионе). “Создание автора” книги о путешествии было коллективным проектом, в котором участвовал и путешественник, и его издатель, и предполагаемая аудитория. Четвертая глава книги представляет собой очерк нескольких вариантов создания такого “агрегированного коллективного авторства” (Pp. 100-101). Определяющим фактором этого процесса, по крайней мере, в первые десятилетия работы “Джона Мюррея”, был зазор между статусом любителя и статусом профессионального литератора. Для авторов-джентльменов конца XVIII в. профессиональный литературный труд был неприемлем (большинство текстов о путешествиях за пределы Европы, изданных “Джоном Мюрреем” между 1773 и 1800 г. были изданы без указания автора. P. 108). Риторическим инструментом, применявшимся в целях снятия этого конфликта, был топос самоуничижения, предполагавший упрощенный тип письма и стремление к анонимности. На практике в конце XVIII в. такая стратегия создания авторства могла принимать различные формы – текст публиковался спустя много лет после описанных событий, имя автора, очевидное из основного текста, демонстративно устранялось с титульного листа, автор всячески подчеркивал, что оказался литератором не по своему желанию, но по стечению обстоятельств и т.д. Вместе с тем, после 1800 г. конвенции авторства в области путевых описаний быстро меняются (среди множества книг о путешествиях, выпущенных “Джоном Мюрреем” за первую половину XIX в., только одна была издана без указания имени; Р. 108). В эту эпоху появления на сцене профессионального автора путевых описаний возникают новые стратегии создания авторства, основанные на активном и явном взаимодействии автора с издателем (авторы торгуются с издателями, “создаются” ими из персон, и не помышлявших ранее о литературной деятельности, и даже воскрешаются из мертвых в виде проектов посмертных изданий).

Пятая и шестая главы книги посвящены издательскому этапу подготовки книги о путешествиях. В пятой главе процессы “создания авторства” рассматриваются через призму паратекстов (термин Жерара Женетта) – стандартных периферийных элементов книжного текста. Паратексты (заглавие, портреты, помещавшиеся на фронтиспис, эпиграфы, посвящения и благодарности, карты и иллюстрации) были частью коллективных и с необходимостью конфликтных стратегий утверждения авторского авторитета. Таковы были, например, конфликты, касавшиеся иллюстраций, в случае которых автору и издателю приходилось искать приемлемое сочетание правдоподобности и художественности. Так, Дэвид Ливингстон писал издателю по поводу изображения льва, напавшего на него в Африке, что последний “отвратителен” (abominable), и что люди, знакомые с тем, как лев выглядит на самом деле, “умрут со смеху”, когда его увидят (P. 158). В шестой главе конфликты, сопровождавшие процесс “создания авторства”, показаны на материале переписки авторов и издателей с внутренними рецензентами издательства Мюрреев (P. 181). Большая часть этой главы посвящена заключительному этапу производства книги о путешествиях, связанному с выходом книги на рынок. До 1820-х г. “Джон Мюррей” придерживался традиционной для себя формы престижного книгоиздания (дорогостоящие книги большого формата). По мере демократизации книжного рынка издательство, последовательно поддерживая свое реноме главного специалиста в области литературы путешествий, чей авторитет гарантировался сотрудничеством с Адмиралтейством и другими подобными учреждениями, тем не менее, пробует себя в создании дешевых серий. К концу рассматриваемого периода эти эксперименты практически завершились: в книге делается вывод о том, что “Джон Мюррей” осознал неэффективность таких попыток. Жанр путевого описания оказался слишком серьезен для новой читательской аудитории, появившейся на исторической арене в 1830–1840-х гг. (P. 208).

Завершая, отметим, что книга Кирена, Уизерса и Белла, безусловно, оставляет открытыми многие вопросы истории путевого описания – как представляется, еще недостаточно изученной. Труд посвящен, прежде всего, инфраструктуре этого элемента популярного географического знания эпохи модерна, но не проблемам его содержания. Некоторые многообещающие cюжеты, демонстрирующие эту связь формы и содержания, на наш взгляд, остались лишь намеченными пунктиром. Таков, например, сюжет о связи условий путешествия с первоначальной формой рукописи (Ch. 2), или о литературной стороне процесса издательской переработки содержания рукописи (Ch. 6). Эти проблемы, поднимавшиеся авторами в отдельных статьях, остались за пределами книги.⁷ Вместе с тем, подкупает старомодная добросовестность авторов, не склонных подменять анализ архивных материалов широко трактуемыми метафорами критической теории (что, увы, случается в travel writing studies очень часто). Системность проделанной исторической работы, позволяющая распространять выводы, сделанные на конкретном историографическом сюжете, на целый класс источников, на наш взгляд, делает работу весомым вкладом в большую историю путевого описания, которую еще предстоит написать.