Pontus and the Outside World: Studies in Black Sea History, Historiography, and Archaeology ed. by Christopher J. Tuplin (review)

427 Ab Imperio, 4/2007 Damir Iskhakov also offers a conception for a planned Tatar university (Pp. 393-396). What follows is the conception of this Tatar university adopted by Milli Medzhlis, a national organization claiming the rights of a real Tatar national parliament (Pp. 400-408). The book ends with a paper presented on September 20, 2005 to the Komitet po kul´ture, obrazovaniiu i natsional’nym voprosam Gosudarstvennogo Soveta RT (Committee of Culture, Education, and National Questions of the Tatar Parliament) by Z. G. Nigmatov, the rector of Tatar State University for Humanities and Pedagogics. Nigmatov comprehensively explains his university’s conception, main ideas, and curriculum. In conclusion I would say that the goal of this book is a revitalization of the intense Tatar national spirit that prevailed among theTatar elite when the Soviet Union began to collapse and the Russian Federation emerged as its successor, and an appeal to the political elite to remember what they promised at that time. The wave of Tatar nationalism ebbed after the Power Sharing Treaty between Tatarstan and the Russian Federation in 1994. Given that afterwards theTatar political elite became a close ally of Moscow and the federal center all but backs Tatar nationalism, it seems unlikely that the demands and plans presented in the last chapter of the book are realizable. Никита ХРАПУНОВ Christopher J. Tuplin (Ed.), Pontus and the Outside World: Studies in Black Sea History, Historiography , and Archaeology (Leiden and Boston: Brill, 2004). 300 pp. (=Colloquia pontica; Vol. 9). ISBN: 90-04-12154-4 (hardcover edition). Рецензируемое издание – девя- тый выпуск альманаха “Colloquia pontica”, тематику которого мож- но определить как “археология и история Северного Причерномо- рья в античности и средневеко- вье”. Как следует из предисловия (Р. IX), первые семь из десяти опубликованных в сборнике ста- тей представляют собой перерабо- танные тексты докладов, которые были прочитаны в 1997 г. на кон- ференции в Ливерпуле (название которой, правда, не указывается).1 Еще три статьи прибавлены ре- дактором серии Г. Р. Цецхладзе (Gocha R. Tsetskhladze), поскольку освещаемые в них проблемы со- впадают с темой конференции и сборника; по словам редактора, К. Дж. Таплина (Christopher J. 1 Как будет показано ниже, к настояще- му времени некоторые статьи, представ- ленные в сборнике, уже опубликованы на русском языке. Вероятно, причиной тому стала указанная семилетняя за- держка с публикацией материалов ливерпульской конференции (подобная практика в антиковедении, к сожале- нию, обычна). 428 Рецензии/Reviews Tuplin), эта тема – взаимоотно- шения между Причерноморьем и Средиземноморьем. Сборник делится на две части (хотя формально такого разделе- ния и не предусмотрено): первую составляют статьи исторические, вторую, бóльшую, – археологиче- ские. Внутри каждой части статьи расположены по фамилиям авто- ров в алфавитном порядке – это немного странно, ведь обычно в археологических сборниках со- блюдается иной, хронологический принцип. Открывается сборник статьей З. Х. Арчибальда (Z. H. Archibald) (Рр. 1-15). Вероятно, по замыслу составителей данного издания эта обобщающая работа должна слу- жить к нему введением, представ- ляя читателю взгляд на ситуацию в античных городах Причерно- морья в IV-III вв. до н.э. Однако, несмотря на название (“In-groups and Out-groups in the Pontic Cities of the Hellenistic Age”), статья, по сути дела, разрабатывает тему принципов и способов реализации внешней политики Боспорского царства. Бульшая часть этой пу- бликации посвящена полемике с работой М. И. Ростовцева, рус- ский оригинал которой издан 90 лет назад2 – работе блестящей, однако очевидно, что с тех пор наукой накоплен существенный материал.3 Подводя итог, можно сказать, что перед нами обзор состояния проблемы, причем не лучший и не полный, но он мо- жет быть полезен, особенно для западноевропейского студента, не владеющего русским языком. Две статьи в исторической ча- сти сборника принадлежат Д. Бра- унду (David Braund), в которых он демонстрирует оригинальный – дискуссионный – подход к интер- претации античных источников. В первой из них автор анализирует “скифские” сюжеты и образы у писателя II в. н. э. Лукиана (Рр. 17-24). В сочинениях Лукиана 2 М. И. Ростовцев. Эллинство и иранство на юге России. Петроград, 1918. 3 Пожалуй, последняя работа по истории Боспора с отличной подборкой ссылок на историографию: В. М. Зубарь, В. Н. Зинько. Боспор Киммерийский в античную эпоху: Очерки социально-экономической истории // Боспорские исследования. Выпуск XII. Симферополь, Керчь, 2006. С. 37-61, 95-101. Историографию можно почерпнуть также из примечаний к следующей работе: А. А. Завойкин. Краткий очерк истории Боспора VI – первой четверти III вв. до н. э. // Проблемы истории, филологии, культуры. Выпуск XIV. Москва, Магнитогорск, 2004. С. 124-141; см. также: И. Б. Брашинский. Афины и Северное Причерноморье в VI – II вв. до н. э. Москва, Ленинград, 1963; Е. А. Молев. Боспор в период эллинизма. Нижний Новгород, 1994; Ф. В. Шелов-Коведяев. История Боспора в VI-IV вв. до н. э. // Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования, 1984 г. Москва, 1985; и многое другое. 429 Ab Imperio, 4/2007 “Скиф” и “Токсарис” выведены фигуры прибывших в Афины скифов Анахарсиса и Токсариса, демонстрирующие столкновение двух культур, скифской и эллин- ской. В оригинальной интерпре- тации Браунда каждый из этих персонажей представляет собой alter ego самого Лукиана, опи- сывающего собственные впечат- ления, когда он оказался в одном из македонских городов. Браунд использует весьма любопытный метод интерпретации источника с привлечением данных археоло- гии. В одном из эпизодов источ- ника говорится о рельефе скифа с луком и книгой, якобы уста- новленном на могиле Токсариса в Афинах. Образ действительно странный для греческой скульпту- ры. В поисках объяснения Браунд обращается к греческим статуям, найденным при археологических раскопках Афин, среди которых – фигура лучника с колчаном, кото- рый при определенных условиях мог напоминать книгу. Браунд сомневается в том, что Лукиан видел именно эту статую, но ут- верждает, что сюжет с “книгой” объясняется каким-то подобным обстоятельством. Во второй своей статье (Рр. 25-41) Браунд выступает против обычного восприятия “Истории” Геродота как текста, в котором противопоставляются греки и скифы, показывая, что в источни- ке описание скифов имеет много общего с описанием спартанцев. Автор пытается представить, как современники Геродота могли воспринимать его информацию о скифах, тем самым смещая акцент в описании с различий на сходства. В этой интерпретации, например, несмотря на очевидные различия в образе жизни кочев- ников-скифов и горожан-греков, древнему читателю Геродота ста- новилось ясно, что скифы избрали именно такой образ жизни не от своей варварской природы, но по “велению разума”, трезво оценив возможности среды обитания. Внешние различия между куль- турами не скрывали для совре- менников Геродота их глубинные сходства. Так, афиняне должны были увидеть у скифов черту, ко- торую сами почитали наивысшей добродетелью: стремление защи- тить отечество от врагов (просто афиняне использовали для этого крепостные стены, а скифы – бескрайние просторы степей). Греки, согласно Браунду, должны были обнаружить ряд параллелей между жителями Скифии и Спар- ты. Автор выделяет следующие сходства в описании Геродотом греков и спартанцев: нелюбовь к постройкам, отвращение к чужо- му образу жизни, грубость речей, приверженность к своим богам, особая пища, незначительная роль рабства в обществе, воин- 430 Рецензии/Reviews ская доблесть, любовь к свободе и другое. Итак, заключает Браунд, Геродоту не свойственно было противопоставлять эллинов и скифов: нарисованная им картина сложнее, это мозаика культур, где различий между эллинами-афи- нянами и эллинами-спартанцами едва ли не больше, чем между спартанцами и скифами. Дискурс Браунда, очевидно, является дис- куссионным, ведь исследователь во многом вынужден опираться не на прямое указание источника, а на его интерпретацию (так, на- пример, Геродот нигде прямо не сравнивает скифов со спартанца- ми). Возможно, автор намеренно провоцирует читателя, помнящего о ярких описаниях скифской жиз- ни у Геродота, совсем не похожей на греческую. Однако статья, без сомнения, вызовет интерес и у историков античности, и у скифо- логов и, следует надеяться, станет поводом к дискуссии. С. Вест (Stephanie West) (Рр. 43-67) анализирует один из сю- жетов “Истории” Геродота, а именно его рассказ об Аристее из Проконесса. Аристей – одна из загадочных фигур античной литературы, в которой сплелись реальные и мифические черты. О жизни Аристея рассказывали легенды, после смерти он стал предметом религиозного по- клонения, к тому же, считался автором поэмы “Аримаспея”. В ней рассказывалось, как “одержи- мый Аполлоном” автор совершил путешествие к северному народу исседонов.4 Вест пытается понять, что стояло за словами Геродота об Аристее, анализирует возможную датировку и характер поэмы, ре- конструирует отношение Геродота к этому источнику. Начатую Браундом “скифо- спартанскую” тему продолжает работа А. В. Зайкова (A. V. Zaikov) (Рр. 69-84), в которой автор обра- щается к эпизоду скифской мифо- логии, сохранившемуся в спартан- ской поэзии. Ранее уже публикова- лась русская версия этой статьи.5 Речь идет о “колаксаевом коне”, с которым сравнивает девушку спартанский поэт Алкман (VII в. до н.э.). Изучив роль лошади в мифологии эллинов (в качестве аналогии зачем-то приплетаются 4 Сочинение Аристея до нас не дошло, сохранились лишь фрагменты и пересказы у некоторых поздних авторов. В частности, Геродот приводит рассказ Аристея о переселении народов, сталкивавших друг друга с насиженных мест, подобно падающим костяшкам домино. Одноглазые люди-аримаспы, победив своих со- седей-исседонов, вытесняют их из страны; в свою очередь, вынужденные мигри- ровать исседоны прогоняют скифов, а те, дойдя до Северного Причерноморья, выдавливают оттуда киммерийцев. 5 А. В. Зайков. Скифский конь в спартанской ритуальной поэзии // Античная древ- ность и средние века. Выпуск 29. Екатеринбург, 1998. С. 29-44. 431 Ab Imperio, 4/2007 русские народные сказки, конек- горбунок и даже якутская мифо- логия), автор приходит к мысли о связи коня с загробным миром, культом умерших героев и погре- бальным ритуалом. Сочиненную Алкманом песню жители Спар- ты исполняли на определенных культовых церемониях, поэтому отсылка к “колаксаеву коню” была ясна слушателям в контексте их представлений о потустороннем мире. Однако Колаксай, по Геро- доту, – это легендарный праро- дитель скифов. Как же его образ попал в Спарту, далеко за пределы скифского мира? Автор приходит к парадоксальному выводу: образ Колаксая мог иметь не скифское происхождение, а принадлежать к мифологии жителей Северного Причерноморья доскифской эпо- хи, у которых его и заимствовали скифы (а также, по логике, и спартанцы). Нужно сказать, что за время, прошедшее после конферен- ции, где был прочитан доклад, положенный в основу статьи, была опубликована работа А. И. Иванчика, посвященная этому же сюжету. В ней автор на осно- вании анализа нартовского эпоса реконструирует образ Колаксая в скифской мифологии. Это сол- нечный герой, прародитель царей и воинов, а его огненный конь считался, вероятно, прародителем боевых коней.6 Таким образом, налицо два подхода: Зайков в ин- терпретации Алкманова сюжета исходит, прежде всего, из эллин- ской мифологии, а Иванчик – из скифской (или эпоса родственных им нартов). Что же до проис- хождения образа Колаксая, более рациональной, а потому и вероят- ной, представляется следующая мысль: известно, что Алкман был родом из города Сарды в Малой Азии; скифы совершали походы в этот регион; там Алкман и ус- лышал легенду о Колаксае и его коне, которую перенес в свое про- изведение и сделал достоянием жителей Спарты.7 “Доскифская” же интерпретация Зайкова требует гораздо больше допущений: на- пример, совершенно непонятны пути проникновения образа Ко- лаксая от доскифского населения Северного Причерноморья в Спарту, находившуюся на огром- ном расстоянии. Перейдем теперь к археологии. В работе А. Кахидзе (A. Kakhidze) рассматриваются серебряные чаши-фиалы из эллинского не6 А. И. Иванчик. Фрагмент скифского эпоса: “Колаксаев конь” в “Парфении” Ал- кмана // Вестник древней истории. 2004. № 2. С. 81-85. 7 М. В. Скржинская. Скифия глазами эллинов. Санкт-Петербург, 1998. С. 64; А. И. Иванчик. О датировке поэмы “Аримаспея” Аристея Проконесского // Вестник древней истории. 1989. № 2. С. 38; он же. Фрагмент скифского эпоса. С. 86-87. 432 Рецензии/Reviews крополя Пичвнари, который нахо- дится на юго-западном побережье современной Грузии (Рр. 85-119). Сосуды найдены в могильнике V-IV вв. до н.э., состоящем из 180 погребальных сооружений и десятков вотивных комплексов. Предполагается, что могильник оставлен эллинами, причем во- прос о связанном с ним поселе- нии, насколько можно понять, остается открытым. В статье публикуются описания трех мо- гил с фиалами. И сами сосуды, и многие другие находки в этих богатых могилах представляют собой любопытные произведения античного искусства. Н. Н. Матиашвили (N. Matiashvili) публикует описание эллинистической краснолаковой керамики из Вани, что в Кол- хиде (Рр. 121-130). Эта статья уже издавалась лет 30 назад – в малодоступном сборнике, на гру- зинском языке (правда, с резюме на русском).8 Цель англоязычной публикации – сделать резуль- таты изучения краснолаковой керамики из Восточного При- черноморья более доступными и устранить сомнения в том, что эллинистическая краснолаковая керамика импортировалась и на восточный берег Черного моря. Публикуемые материалы автор делит на три группы в зависи- мости от морфологии сосудов, места производства и хронологии. Первая группа датируется концом II в. – 80 гг. до н.э., сделана она в юго-восточном Средиземномо- рье. Резкое прекращение этого импорта автор связывает с первой из Митридатовых войн и упадком Родоса, служившего посредни- ком на пути данной керамики в Колхиду. Вторая группа сосудов, изготовленных, вероятно, в Перга- ме, датируется началом и концом I в. до н.э. В середине столетия, то есть в эпоху Митридатовых и гражданских войн в Риме, дан- ную группу изделий в Восточное Причерноморье не привозили. Наконец, третья группа относится к концу I в. до н.э., это так называ- емая “самосская” посуда. Две статьи для сборника на- писал М. Ю. Трейстер (Mikhail Treister). В первой (Рр. 131-193) речь идет о золотой посуде из сарматских погребений I – III вв. н.э. Значение статьи прежде всего в том, что это общая сводка опре- деленной категории находок с ука- занием обстоятельств открытия, датировок и состава комплексов, подробнымобсуждениемтехники, в которой изготовлены изделия. К статье приложен подробный каталог драгоценной сарматской 8 Н. Н. Матиашвили. Местная керамика эллинистической эпохи из Вани // Матери- алы по археологии Грузии и Кавказа. Том V. Тбилиси, 1973. С. 52-70. 433 Ab Imperio, 4/2007 посуды, которая разделена на три группы: сосуды, парфюмерные флаконы (с подразделением на изделия с шаровидным или оваль- ным туловом и изделия в форме трубок, которые в русскоязычной литературе обычно именуются “игольницами” и, в общем, имеют неясную функцию; обоснование того, почему автор связывает их с парфюмерной посудой, статье бы не помешало) и пиксиды. Автор прослеживает эволюцию форм, декора и технологии и приходит к выводу о том, что хотя часть вещей сделана самими сармата- ми, большинство их произведено на Боспоре. Любопытно, что по крайней мере часть погребальных комплексов с такой посудой носит сакральный характер. Во второй статье (Рр. 195-223) автор анализирует бронзовые украшения-фалеры со сценами амазономахии (битвы с амазон- ками), выполненными в технике рельефа, которые были найдены в середине XIX в. в кургане Боль- шая Близница, что на Таманском полуострове, а сейчас находятся в коллекции Государственного Эрмитажа. Отмечу, что с самими вещами автор, очевидно, не рабо- тал, но пользовался каталожными описаниями. В результате не совсем ясно, сколько конкретно фалер (18 или 20) было найдено в Большой Близнице. Проана- лизировав находки IV в. до н.э. со сценами амазономахии, автор выделяет среди них две группы бронзовых изделий: с двухфи- гурной и трех-четырехфигурной композицией. Очень качественно, подробно анализируются сюжеты и детали изображений. По мне- нию автора, находки из Большой Близницы выполнены одним ма- стером, жившим, вероятно, на юге Италии, причем мелкие детали изображений имеют аналогии в Северном Причерноморье, в из- делиях боспорских мастеров. К статье приложен каталог бронзо- вых изделий IV в. до н. э. со сце- нами амазономахии, где описаны не только три фалеры из Большой Близницы, но и другие произведе- ния античных торевтов. Завершается сборник статьей Г. Р. Цецхладзе (Рр. 225-278), в которой ставится цель – опреде- лить место древнейшей эллинской архитектуры Причерноморья (VI – VII вв. до н. э.) в истории всего древнегреческого зодчества. К такого рода архитектуре отно- сятся, главным образом, жилые и хозяйственные постройки, при- чем известные причерноморские материалы концентрируются в ос- новном на северном берегу моря. Автор делает сводку из несколь- ких сотен землянок, раскопанных в античных городах Северного Причерноморья. Землянки де- лятся на две группы – жилые и хозяйственные. Проанализировав 434 Рецензии/Reviews статистику по раскопкам земля- нок в греческих центрах, изучив роль таких сооружений в культуре соседних варваров, автор при- ходит к важному выводу о том, что среди жителей средиземно- морских полисов были не только греки, но и варвары, у которых первые и переняли технологию земляночного строительства. Это явление наблюдается не только в Северном Причерноморье, но и в Средиземноморье. Известные с момента основания большинства греческих поселений наземные дома (из камня, сырцового кирпи- ча, дерева, каркасно-столбовые) становятся господствующим ти- пом жилых сооружений, вытесняя землянки, в конце архаического периода (V в. до н.э.). В IV в. до н. э. в греческих городах форми- руется классическая система ре- гулярной городской планировки. Автор делает значимый вывод о том, что классическое эллинское градостроительство, известное по письменным и иным источни- кам, возникает не в архаическое, а в классическое время. По его мнению, архаическая земляноч- ная архитектура свойственна, за редким исключением, милетским колониям. В целом, рецензируемый сбор- ник представляет интерес для ис- следователей, занятых изучением истории и особенно археологии Причерноморья античной эпохи. Отмечу высокое качество иллю- стративных материалов, прежде всего – фотографий. Будем наде- яться, что, несмотря на исключи- тельно высокую цену, заявленную издательством, сборник окажется в основных научных библиотеках и станет доступным не только за- падноевропейским специалистам, но и коллегам из СНГ. ...