“Two or Twenty Million?”: The Languages of Official Statistics and Religious Dissent in Imperial Russia

SUMMARY:

В статье анализируются варианты статистической репрезентации религиозного раскола в Российской империи (начиная с XVIII в.), исходившие как от церковных и государственных властей, так и от интеллигенции и самих раскольников. Возникший в эпоху Просвещения официальный язык описания религиозного диссиденства конструировал границы между регулярными и нерегулярными религиозными практиками и определял религиозную “норму”. Тем не менее, статистическое описание раскола было далеко от этой практики рационализации религиозных различий. Государство постоянно колебалось между желанием “сделать видимым” и сегрегировать – и желанием “скрыть” и ассимилировать. В статье осмысливаются расхождения в языках описания между различными агентами статистического изучения раскола. Провал государственных имперских практик “зафиксировать” раскол и ввести религиозное однообразие подтверждает точку зрения, согласно которой религия не стала интеграционной силой для господствующей национальности в Российской империи.