КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ РЯДОВОГО УЧАСТНИКА (ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ)

Ab Imperio, 3-4/2000 367 Александр КАПЛУНОВСКИЙ КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ РЯДОВОГО УЧАСТНИКА (ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ) Некоторые политики и обществоведы полагают, что чем реже ученые и практические работники будут ставить этно- социальные, этнические вопросы, тем благополучнее станет общественная атмосфера. Но политика умолчания и недого- ворок, как показывает история, в том числе и совсем недав- няя, ни к чему хорошему привести не может. Вопрос в дру- гом: о чем, где и как должны и могут говорить ученые, поли- тики, журналисты по этнонациональным проблемам. 1 Этносоциология. Учебное пособие для вузов. 1999 Безусловно, это было ошибкой многих ученых, исследо- вавших Советский Союз..., что они не оценили должным об- разом силу национальных движений (даже если только со- всем немногие наблюдатели действительно не замечали этих движений). Данное обстоятельство было связано с тем, что на Западе вопросы национального не рассматривались в ка- честве первостепенных, вследствие реакции на совершенные “во имя народа” преступления национал-социализма, и как результат процессов глобализации в экономике, социальной структуре и средствах массовой информации. Только с большим промедлением стало очевидным, что глобализация привела не только к объединению, но и к увеличению разли- чий с ростом разнообразия взаимосвязей в 'мировой деревне'. 2 H.-H. Nolte. Kleine Geschichte Rußlands. 1998. Менее всего мне хотелось бы, чтобы излагаемые здесь разрознен- ные впечатления и размышления были восприняты читателем как по1 Ю.В. Арутюнян, Л.М. Дробижева, А.А. Сусоколов. Этносоциология. Учебное пособие для вузов. Москва, 1999. С.6. 2 H.-H. Nolte. Kleine Geschichte Rußlands. Stuttgart, 1998. S.381. А. Каплуновский, Короткие заметки рядового участника... 368 пытка всестороннего анализа работы нашего семинара. Это не отчет, а самые что ни на есть маргиналии рядового участника, и только немно- гое из увиденного и услышанного мной или из реально прозвучавшего на заседаниях найдет здесь свое отражение. То, что вопросы национального в истории России недооценивались не только западными советологами и русистами, но и самими совет- скими/российскими обществоведами, показал прошедший в Казани 24-26 ноября 2000 г. научно-практический семинар, посвященный соз- данию вузовского курса по истории империи, нации и национально- стей в Российской империи и Советском Союзе. Имперский нарратив не явился открытием для преобладающей части его участников. Так или иначе, тема империи уже присутствовала в читаемых ими курсах по истории России или нашла отражение в исследовательских проек- тах. Поэтому почти с самого начала большинство участников семина- ра, включая и самого автора “Заметок”, сошлись на том, что империя являет собой исторический тип устройства и функционирования госу- дарства, через который прошли многие из известных нам народов в ка- честве управляющих или управляемых имперских подданных (тезис, предложенный проф. С. Беккером, Нью-Йорк). В свою очередь, ком- плекс имперской проблематики включает такие оси, как метрополия и колонии; центр и периферия (регионы); династия и подданные (наро- ды); территория и границы (С. Беккер и А.В. Ремнев, Омск). Я бы до- бавил к перечисленному еще и лояльность по отношению к династии или центральной власти, имея в виду один из важнейших механизмов самовоспроизведения и самосохранения имперского строя. Может быть, тогда контуры и протяженность империи стали бы еще более четкими и вопрос одного из участников, считать ли нам Советский Союз и сегодняшнюю Россию имперскими государствами, не повис бы в воздухе. Имперскость же дореволюционной России, по меньшей мере с петровских времен, особых сомнений не вызвала “уже на основании своего официального названия” (Н. В. Юхнева, С.-Петербург). Хотя, как мне кажется, стоило бы опустить хронологическую планку мини- мум до середины XVI в. (если руководствоваться принятой типологией империи). В докладах и дискуссиях центральное место заняли проблемы исто- рии регионов и отдельных народов (наций) — собственно, тех макро- актеров, которые наряду с “династией” и делают из империи империю. Следуя ли буквально напутствию немецкого историка Андреаса Кап- пелера, (“в будущем... региональный подход к истории империи станет Ab Imperio, 3-4/2000 369 особенно инновативным”)3 или же исходя из собственного опыта изу- чения имперской истории в региональном преломлении, проф. А.В. Ремнев (Омск) обозначил проблему региона(ов). Регион – это и цель/объект имперской геополитики, и ее форпост, и часть “лос- кутного одеяла” империи со всеми социальными, этническими и эко- номическими факторами, определяющими его специфику в составе и иерархии империи, а также включённость в ее организм. Добавлю только, что региональная история — лишь один из методов исследова- ния и что аналитической категорией регион может стать только в ре- зультате конкретных исследований, но не наоборот. Тему региона продолжила история отдельных народов/наций, в нем проживающих, которую затронул в своем докладе проф. И. А. Гилязов (Казань). Как раз в его выступлении, как мне кажется, ярче всего отра- зилась вся неоднозначность написания и преподавания национальных историй. В частности, поиск “татарской идентичности” в Российской империи, как выясняется, должен вестись, по меньшей мере, в трех контекстах: “этническом” (кого называли татарами, кто причислял себя к мусульманам?); региональном (связывали ли себя, например, казан- ские татары с Поволжьем?); и общеимперском (ощущали ли себя тата- ры подданными Российской империи, и какое участие они принимали в имперской политике?). В целом, доклад И. А. Гилязова еще раз убедил меня в том, что на- бирающие силу постсоветские национальные историографии вольно или невольно избегают любого компаратива. Но разве не было бы ло- гичным, отталкиваясь от стержневого противопоставления этнической или национальной идентичности “мы-они”, заглянуть по “ту” сторону границы и посмотреть на себя глазами “других”? Возможно, тогда бы стало очевидным, что “национальная” культура и идентичность татар, русских, якутов, евреев и т.д. создается и воспроизводится как мини- мум еще одним народом (как правило, соседним). Русский элитный национализм второй половины XIX в. нашел от- ражение в докладе д-ра А. Реннера (Бонн). В водной части этого вы- ступления немецкий историк представил основные теоретические по- ложения западноевропейских исследователей национализма (которые, следует признать, хорошо известны российским гуманитариям). По- следовавшая затем дискуссия имела одним из основных своих выводов то, что в обозначенный период мы сталкиваемся не с русским национа3 “Россия — многонациональная империя”: некоторые размышления восемь лет спустя после публикации книги // Ab Imperio. 2000, №1. C.21. А. Каплуновский, Короткие заметки рядового участника... 370 лизмом, а с русскими национализмами. В определенной степени сму- тило меня, правда, последовавшее затем признание одного из диску- тантов в том, что он вообще затрудняется найти в российской истории русских как единую нацию или этнос (И. Лукоянов). К сожалению, абсолютно за рамками обсуждения остался нацио- нальный (де)конструктивизм советского и постсоветского периода и участие в нем историков и этнологов, если не считать спорного по сво- ей сути замечания И. А. Гилязова о том, что татары были созданы пе- реписью 1926 г. А тем временем он представляется мне отнюдь не праздным именно в связи с обсуждением на семинаре проблем препо- давания имперской и национальной истории в российских вузах, осо- бенно в национальных республиках, переживающих с начала 90-х гг. бум национального мифотворчества. Мне кажется, что “слишком по- верхностными” являются не только объяснения, “ограничивающие распад СССР кризисом социалистической системы и не учитывающие наследие Российской империи”,4 но и те, которые процессы смены по- лиэтнических империй “мононациональными” государствами объяв- ляют универсальными, снимая всякую ответственность с “(де)конструкторов”, т.е. и с нас с вами, вольно или невольно мультип- лицирующих в студенческих аудиториях или на страницах своих работ определенные парадигмы и представления о государстве и нации! Было бы нелепо призывать забыть то “доброе и лучшее”, что дает каждому из нас “национальная” культура, но профессионал должен из- бегать искушения впасть в романтизацию национального и четко осоз- навать весь конструктивный характер данного проекта. Здесь я полно- стью разделяю позицию Э. Геллнера. Рискуя быть обвиненным своими коллегами в неуместной полити- зированности и излишней пафосности, хочу обратиться в заключение к современному развитию России. Ведь, в конечном итоге, сегодняшний студент — завтрашний “полновесный” гражданин с вполне устоявши- мися взглядами и представлениями о том, “как оно все должно быть”. Мне кажется, что парадигма многонациональной империи, все еще жи- вущая среди нас и определяющая наше сознание, действия и повсе- дневность,5 представляет на современном этапе замечательную воз4 Там же. С.9. 5 Как иначе объяснить состоявшееся буквально на днях принятие Государственной Думой РФ закона о национальном гимне и государственной символике? Империя в квадрате смотрит на нас глазами двухглавого “евразийского” старорежимного орла, предписывая всем стоя (мужчинам, словно на православном молебне, без Ab Imperio, 3-4/2000 371 можность начать разговор о новой национальной идентичности в Рос- сийской Федерации, а именно об этнически нейтральной российской нации, нации российских граждан, если мы не хотим в последующие десятилетия заниматься “этнотерриториальным” и правовым обуст- ройством или (упаси Бог!) ассимиляцией всех 170 народов России... головных уборов!) внимать мелодии советского имперского гимна. ...