Культурные различия и политические границы в эпоху глобальных миграций by В. С. Малахов (review)

В контексте теракта в Париже в январе 2015 года, конфликта на востоке Украины и неспособности России найти общий язык с США и европейскими странами на международной арене, темы политических границ и культурных различий приобретают все большую актуальность. На эти темы, а также об их связи с проблемой миграции рассуждает Владимир Малахов в своей последней книге. Перед нами двенадцать отдельно стоящих эссе, которые в совокупности очерчивают самые современные теоретические подходы к изучению глобализации, миграции и национальных государств. Книга уникальна тем, что ее автор встраивает концептуализацию российской ситуации в международный дискурс о миграционных процессах.

Некоторые из вошедших в книгу эссе являются диалогом с ведущими теоретиками, некоторые предлагают анализ политики в сфере миграции и гражданства, другие являются ответами на превалирующие в обществе дискурсы по поводу культуры и миграции. Через всю книгу по этим трем направлениям проходит сравнение России и западных стран. Малахов указывает на воспроизводство в постсоветской России этноцентризма, как в официальных подходах к миграции, так и в академических текстах, и ставит под сомнение плодотворность такой оптики (С. 48).

В книге представлена разнообразная методология анализа: автор рассматривает историческое развитие феномена миграции и понятия гражданства, проводит сравнение прецедентов миграционной политики и политики в области гражданства среди стран Евросоюза и предлагает свою рефлексию на тему общественных дискурсов. Малахов не придерживается строгой формы изложения, но четко определяет понятия и выстраивает связи между концепциями в единой логике, которая прослеживается через все главы.

Первая глава, написанная в диалоге с Б. Андерсоном, З. Бауманом, С. Холлом и Э. Гидденсом, определяет глобальный теоретический контекст последующих рассуждений. В этой главе Малахов предлагает исторический обзор формирования национальных государств, вводит понятие “культурный суверенитет” национальных государств и рассуждает о нем в контексте мирового культурного рынка. Автор утверждает, что современные государства – это “устройства по приведению в соответствие друг с другом культурных и политических границ”, и что так называемая “национальная культура” на самом деле является “результатом масштабных усилий государства по искоренению культурного разнообразия (С. 12–13). Далее Малахов показывает, как культура начинает пронизывать собой экономику и мировую политику, становясь брендом национальных государств в гонке за международным престижем (С. 24).

Вторая глава освещает различные подходы к определению понятия “народ”. В этой главе появляется тема миграции, которая рассматривается относительно триады “народ – нация – национальное государство”. Автор указывает, что миграция как понятие в этой триаде не находит себе места. Третья глава посвящена разбору примордиалистского советского представления о нации как о сообществе происхождения, из которого проистекает и современный российский этноцентричный дискурс, как академический, так и официальный. В этой же главе Малахов указывает на сосуществование в российских официальных дискурсах, с одной стороны, тенденции к самоориентализации и претензии на интеграцию России в мировую христианскую цивилизацию − с другой (С. 66).

В четвертой, пятой и шестой главах Малахов рассматривает историю толерантности как ценности и как понятия в Северной Америке и в Европе, разбирает политику мультикультурализма на примере нескольких стран ЕС и анализирует коннотации данных терминов в российском контексте. В седьмой главе рассматривается спор между Р. Брубейкером и П. Вейлем о том, какие факторы определяют политику гражданства в национальных государствах. Малахов приходит к выводу, что в основу политики гражданства ложатся и идеологические, и прагматические соображения. Восьмая глава, на основе опубликованных в ЕС эмпирических исследований, показывает, что за последние три десятилетия политика гражданства ряда европейских стран постепенно двигалась в сторону внедрения элементов “права почвы” и отказа от этнического понимания нации, несмотря на все различия между историческими контекстами. В девятой и десятой главах автор опровергает тезис о том, что Европе грозит исламизация, ссылаясь на демографические прогнозы и политическое поведение мусульман в ЕС. Также в исторической перспективе проблематизируется категория “мусульмане” как маркер различия. Малахов настаивает на том, что более важную роль в развитии общества и в политическом курсе государства играют социально-классовые категории, а не религиозные или этнические.

В одиннадцатой главе проанализирован процесс превращения России в страну иммиграции с учетом сырьевого характера ее экономики и в контексте высокой степени коррумпированности на всех уровнях управления. Автор показывает, что, несмотря на риторическую озабоченность чиновников “нелегальной миграцией”, недокументированная миграция является структурообразующим компонентом политико-экономического устройства современной России.

Последняя глава книги представляет экскурс в самые новые теории “постнационального гражданства”. Согласной новой парадигме, в современном мире произошел отрыв прав от гражданства: субъектом правовой защиты стал человек, а не гражданин (С. 219). Соответственно, национальное государство больше не выступает как защитник прав человека, и разрушается социальный контракт между государством и гражданином. В результате возникает запрос на новые формы политического участия.

Характерный для Малахова аналитический подход состоит в следующем: сначала ставится общий, базовый вопрос на тему культуры и миграции; затем предлагается ответ, в рамках которого определяются релевантные для данной темы концепции; далее формулируется более сложный, более нюансированный вопрос. Так, открывая первую главу ссылками на Б. Андерсона, Малахов во второй главе идет дальше, подчеркивая, что “вопрос не в том, воображаемо ли сообщество, а в том, кому принадлежит контроль над его воображением” (с. 34). Это, пожалуй, и является главным вопросом данной книги. В попытках ответить на свой вопрос Малахов точно характеризует современное российское общество: в России чиновники поддерживают цивилизационное, этноцентричное и культурное маркирование границ между “нами” и “другими”, потому что это позволяет отвлечь население от социальных проблем, которые государство не решает или не способно решать. В России большая часть населения мыслит категориями цивилизации вместо категорий функционирования институтов. Воспевание русской культуры и риторика конфликта культур являются символической компенсацией за отсутствие доступа к базовым социальным благам. Согласно Малахову, риторика “культуры” – это новый “опиум для народа”.

Из данных предпосылок проистекает восприятие мультикультурализма в разных государствах: в то время как в российских общественно-политических дискурсах и СМИ мультикультурализм описывается как идеал разнообразия, в европейских странах мультукультурализм является политикой, движимой рациональными соображениями, а именно – стремлением избежать формирования этнического “андеркласса” (С. 103). Когда Меркель объявила о “провале мультукультурализма”, многие в России интерпретировали это как признание того, что пришло время отказаться от мягкой позиции по отношению к мигрантам и от толерантности по отношению к культурному разнообразию. Между тем, Меркель говорила о том, что в Германии долгое время законы препятствовали интеграции мигрантов, так как ожидалось, что они вернутся на историческую родину и не останутся жить в Германии. Заявление о провале мультикультурализма в немецком контексте означало признание того факта, что Германия является страной иммиграции, и провозглашение новой политической ориентации на интеграцию мигрантов в немецкое общество.

Различия в понимании мультикультурализма – это лишь один пример, отражающий глубокую мировоззренческую и дискурсивную пропасть между Россией и странами Европы. Предложенный Малаховым анализ российской ситуации через призму современных европейских и американских концепций объясняет и различия в реакции СМИ на теракт в Париже в январе 2015 г., и несовместимость языков описания ситуации в Украине, и немыслимую для США и стран ЕС риторику вокруг присоединения Крыма к РФ. Тем самым, эта книга предлагает нам не только современный язык для описания российского общества и для понимания того, как оно функционирует, но также концепции для осмысления места России на мировой политической арене.

В своей книге Малахов обращается одновременно к академическому сообществу, к экспертному сообществу, к политикам, журналистам и просто ко всем, кого волнуют социальные вопросы, проблемы культурных различий и взаимодействия с мигрантами. Двенадцать эссе Малахова, которые собраны в этом важном и своевременном труде, интересны для всех и остро востребованы специалистами.