Contemporary Change in Ukraine ed. by Egle Rindzeviciute, and: Contemporary Change in Kaliningrad. A Window to Europe? ed. by Egle Rindzeviciute (review)

559 Ab Imperio, 1/2007 Александр АНДРОЩУК Egle Rindzeviciute (Ed.), Contemporary Change in Ukraine (Huddinge : Baltic and East European Graduate School, 2006). 117 pp. (=Baltic and East European Studies; No. 5). ISBN: 91-85139-05-X; Egle Rindzeviciute (Ed.), Contemporary Change in Kaliningrad. A Window to Europe? (Huddinge: Baltic and East European Graduate School, 2006). 107 pp. (=Baltic and East European Studies; No. 6). ISBN: 91-85139-06-8. Интерес исследователей к сравнительному анализу истории стран, возникших на постсо- ветском пространстве, в период после провозглашения ими го- сударственной независимости логичен и вполне закономерен. Ученым, безусловно, интересно проследить, как складывается историческая судьба стран и на- родов, которые начали “новую жизнь”, стартовав из сходных условий. Даже если принять во внимание разницу в ресурсном потенциале бывших республик, исходные политико-идеологиче- ские условия были фактически одинаковыми. Не менее важно понять, какие факторы и обстоя- тельства определили особенности в общественно-политическом и социально-экономическом облике новых независимых стран. Именно в таком ключе со- ставлены несколько выпусков коллективных трудов из серии “Baltic and East European Studies”, изданных Baltic and East European Graduate School (BEEGS) в 2002 – 2006 гг. под редакцией Эгле Ринд- зевичуте. В отдельных выпусках упомянутого издания собраны материалы серии международных междисциплинарных семинаров, проводившихся с 2002 г. и по- священных современным транс- формациям на постсоветском пространстве – в Литве, Белару- си, России, Эстонии, Украине. Первый из рецензируемых ниже сборников содержит материалы семинара “Современные измене- ния в Украине”, организованного Университетским Колледжем BEEGS в городе Хаддинге (Шве- ция) 28 ноября 2003 года. Если сравнивать наполнение сборников, сфокусированных на разных регионах некогда единого государственного пространства, то становится заметным сход- ство приоритетов в интересах исследователей. Наибольшее внимание уделено ими геопо- литической составляющей раз- вития новых независимых стран, в особенности отношениям с Европейским союзом, трансфор- мациям политической системы и формированию национальной идентичности посредством исто- рического дискурса, дискуссий об 560 Рецензии/Reviews историческом наследии, коллек- тивной памяти. Украина, по замечанию редак- торов сборника, с недавних пор ассоциируется в мире с последней ненасильственной революцией,1 поставленной многими исследо- вателями в один ряд с известными революционными событиями в Чехословакии в конце 1960-х и прибалтийских республиках в 1990-е годы. Недавние события в украинской общественно-по- литической жизни стимулирова- ли интерес к истории Украины новейшего периода. Историки пытались понять, какие обстоя- тельства привели к такому вспле- ску гражданской и политической активности украинского общества после десятилетия относитель- ного спокойствия и апатии. Свои версии ответов на эти вопросы предлагают авторы статей, пред- ставленных в сборнике. Хотя большинство исследователей не ставит перед собой задачу по- казать предпосылки революции (над этим размышляет разве что Тарас Кузьо (Taras Kuzio), извест- ный исследователь украинской истории и политики, профессор Университета Дж. Вашингтона, США), тем не менее в их матери- алах находим факты и суждения, которые характеризуют ситуацию в стране, указывают на множество острых общественно-политиче- ских и социально-экономических противоречий, формировавших потенциал социального протеста. Статья Кузьо, открывающая сборник, структурно разделена на три части. Автор последовательно рассматривает проблемы разрыва, наблюдаемого между демократи- ческим прогрессом в Центрально- Восточной Европе и государствах Балтики и основными тенденци- ями в развитии стран, входящих в СНГ, излагает теоретические размышления относительно ха- рактера политического режима в Украине и в завершение анали- зирует избирательную кампанию 2004 г., а также последовавший за ней “переходный посткучмов- ский” период. Исследователь аргументиро- ванно утверждает, что на про- тяжении 1990-х годов в Украине сформировался смешанный (ги- бридный) политический режим, при котором одновременно функ- ционировали демократические институты и процедуры и исполь- зовались авторитарные методы управления. В этом плане пример Украины вполне отображал до- минирующие тенденции в боль- шинстве постсоветских стран. Говоря о сходстве политических режимов в странах СНГ, Кузьо подчеркивает идентичность схем, 1 В самой Украине продолжаются острые дискуссии относительно терминов, которые адекватно бы отразили суть произошедших в конце 2004 года событий. 561 Ab Imperio, 1/2007 используемых новыми элитами для легитимации своей власти. Для этого элиты формировали свой образ как образ гарантов стабильности, подвергались ре- визии конституционные нормы, проводились референдумы “по народной инициативе”, фальсифи- цировались результаты выборов. Одинаковыми были и алгоритмы сращивания исполнительной вла- сти с бизнесом. Кузьо акцентирует внимание на том, что правящие элиты, будучи сильно зависимы от власти, которая и давала им воз- можность стать таковыми, приоб- рести необходимый финансовый и промышленный капитал, всеми способами старались обезопасить себя от преследования в случае прихода к власти конкурирующих групп. Вариант устранения от контроля над управлением стра- ной с возможными дальнейшими репрессиями со стороны новой власти составлял главную опас- ность для правящих элит. Желание удержать власть, чтобы избежать упомянутых неприятностей, по мнению Кузьо, и рождало автори- таризм. В условиях новой власти нелояльные конкурирующие элиты могли быть дискредитированы по- средством обвинений в коррупции. Это убедительно показано на при- мере двух оппозиционных партий, которые представляли интересы “олигархов-диссидентов” – “Гро- мада” и “Батькивщина”. Автор излагает довольно де- тальное описание приемов и технологий, с помощью которых власть в лице Л. Кучмы и его окружения в конце 1990-х гг. пыталась противодействовать на- растающему протесту, кульмина- цией которого стала гражданская акция начала 2000-х “Украина без Кучмы”. Размышления об особенностях политической системы современ- ной Украины также представлены в статье известного украинского политологаипублицистаМыколы Рябчука “От ‘нефункционально- го’ к ‘шантажистскому’ государ- ству: парадоксы постсоветского перехода” (“From ‘Dysfunctional’ to ‘Blackmail’ State: Paradoxes of the Post-Soviet Transition”). По- этому представляется логичным прорецензировать этот текст сразу после статьи Кузьо, хотя он помещен в финальной части сборника. По мнению Рябчука, для опи- сания ситуации в Украине не со- всем корректно использовать кон- цепцию “переходного режима”, более приемлемым было бы упо- требление термина “незавершен- ная революция”. Также не оправ- дывает себя определение Украины как “слабого” государства. В действительности украинский олигархический режим в некото- рых условиях продемонстрировал себя как сильный и эффективный, 562 Рецензии/Reviews считает исследователь. Для его характеристики он предлагает ис- пользовать термины “шантажист- ского”2 и “нефункционального” государства. Разница между ними в том, что “нефункциональность” означает неспособность и неже- лание государства удовлетворять некоторые основные потребности его граждан и заставить прави- тельственные учреждения функ- ционировать должным образом, на пользу обществу. При этом оно вполне функционально в реализа- ции политики, приносящей пользу самой государственной системе и ее бизнес-партнерам. Сущность же “шантажистского государства” в том, что вместо традиционного тотального идеологического шан- тажа используется эффективный экономический. Государство соз- дает такие условия, что практи- чески каждый его гражданин не сможет выжить, не нарушив тех или иных законов и предписаний.3 Оно использует против своих оппонентов методы, которые не позволяют обвинить власти в политическом преследовании противников. Для этого исполь- зуются неполитические рычаги: налоговая полиция и пожарная охрана, прокуратура и структу- ры, призванные лицензировать и контролировать экономическую деятельность. Такой набор “ин- струментов влияния” позволяет, с одной стороны, применять их к широкому кругу оппонентов режима (от простых граждан до представителей финансово-про- мышленных групп и СМИ), а с другой стороны – создает возмож- ность избегать международной критики и санкций, преподнося все происходящее в стране как внутренние экономические или юридические проблемы, никоим образом не связанные с поли- тикой. Для шантажистского по- литического режима характерны коррупция и запутанное законо- дательство, применяемое к тому же строго избирательно. Прогнозируя ближайшее бу- дущее, автор возлагает надежды на два главных фактора: фор- мирующуюся демократическую оппозицию (статья была написана 2 В 2001 году американский политолог Кит Дарден опубликовал статью в журнале “East European Constitutional Review”, в которой употребил термин “шантажистское государство” по отношению к полуавторитарным, или, как их еще называют, “ги- бридным” режимам на территории бывшего СССР. К. Darden. Blackmail as a Tool of State Domination: Ukraine under Kuchma // East European Constitutional Review. 2001. Vol. 10. No. 2-3. См.: http://www.law.nyu.edu/eecr/vol10num2_3/focus/darden. html. Последний раз проверялась 5 февраля 2007 г. 3 Сергій Грабовський. “Шантажистська держава”: Серія друга? См.: http://www. pravda.com.ua/news/2006/6/29/43641.htm. Последний раз проверялась 5 февраля 2007 г. 563 Ab Imperio, 1/2007 перед выборами 2004 г. в Украине) и влияние международного со- общества (особенно в отношении свободы слова, прав человека, власти права). По мнению публи- циста, указанные факторы могут обеспечить необходимый стимул, чтобы превратить неопределен- ные “преобразования” в реальный динамичный “переход”. Статья шведского исследова- теля Андерса Нордстрома (Anders Nordstrom) посвящена, на первый взгляд, довольно конкретной про- блеме соответствия украинской системы местного самоуправле- ния общеевропейским принци- пам. Вместе с тем, необходимо от- метить, что она затрагивает общие и значимые проблемы. Наиболее важные из них – несоответствие между декларируемой политикой и реальными шагами в сфере го- сударственного строительства, а также проблема эффективности влияния международных инсти- тутов на внутриполитическое развитие стран на постсоветском пространстве. Последнее осо- бенно важно для государств, на- ходящихся на стадии перехода, в которых еще не выработаны или же не эффективны внутренние механизмы контроля. Автор фо- кусирует внимание на механизмах контроля со стороны международ- ных организаций (в данном случае консультативного органа Совета Европы – Конгресса местных и региональных властей (CLRAE)) за развитием системы местного самоуправления Украины. В са- мой Украине проблема форми- рования полноценной системы местного самоуправления дис- кутируется с тех пор, как страна провозгласила независимость. Кроме того, эти вопросы тесно связаны с усовершенствованием территориального устройства, проблемой преодоления все более ощутимой регионализации стра- ны. К сожалению, разработанные и принятые концепции и законы по этим вопросам так и не были реализованы. Источником для проведения исследования послужили матери- алы мониторингов Украины, про- веденных Конгрессом местных и региональных властей в 1995 – 2001 годах. Основная часть статьи Нордстрома посвящена анализу этих материалов по нескольким параметрам. Он рассматривает со- ответствие украинского законода- тельства принципам, изложенным в Европейской хартии местного самоуправления (ратифицирова- на Украиной в 1998 г.), деятель- ность организаций, призванных защищать и развивать систему местного самоуправления, а также соотношение ценностных уста- новок украинского менталитета и положений упомянутой выше хартии. Наиболее успешным, по мнению исследователя, стало 564 Рецензии/Reviews развитие организаций, отста- ивающих интересы местного самоуправления. В Украине та- ковыми названы Ассоциация де- мократических местных советов Украины, Украинская ассоциация местных и региональных властей, Ассоциация городов Украины. Изучение данных мониторингов позволило автору проследить основные тенденции в отноше- ниях CLRAE к Украине. Они характеризуются как движение от начального оптимизма через ухудшение в середине 1990-х гг. к некоторому улучшению в на- чале ХХІ века. Такие изменения обусловливались внутренней не- согласованностью и недостатком украинского законодательства, а также несогласованностью его с положениями Европейской хар- тии местного самоуправления. Общий вывод автора неутеши- телен: Украина недостаточно готова к выполнению требований Хартии как на уровне государ- ства, так и на уровне общества. Не споря в целом с автором, от- метим то, что осталось вне его внимания. В Украине, особенно в последние годы, так называемые региональные элиты (финан- сово-промышленные группы, имеющие некую территориаль- ную привязку), которые в идеале должны быть заинтересованы в развитии местного самоуправле- ния, прикладывали свои усилия в несколько ином направлении – в соревновании за контроль над центральной властью. Практически каждый иссле- дователь ставит задачу доказать неадекватность устоявшихся сте- реотипов относительно того или иного события или явления. Эта составляющая исследовательско- го проекта была в полной мере реализована в научной разработке Маргрэт Совик (Margrethe Søvic) “Кто я? Восприятие языка и иден- тичности среди студентов Харь- кова” (“Who Am I? Perceptions of Language and Identity among Students in Kharkiv”). Статья по- священа проблеме соотношения языка и идентичности на примере ситуации в одном из самых боль- ших городов Украины.4 Свои вы- воды исследователь основывает на результатах интервью со сту- дентами Харькова, проведенных в октябре 2003 года. Придержива- ясь точки зрения, которая неодно- кратно высказывалась исследова- телями, в том числе украинскими, Совик считает несколько упро- щенным разделение украинского общества на три этнолингвисти- ческие группы: украиноязычные украинцы, русскоязычные укра4 См. также одну из недавних ее публикаций: M. Søvic, O. Filippova. Images of Languages and the Politics of Language and Identity in Ukraine: The Burden of the Past and Contestation in the Present // Ab Imperio. 2005. No. 2 Pp. 369-392. 565 Ab Imperio, 1/2007 инцы, русскоязычные русские. В действительности разделить Украину лингвистически доволь- но сложно по причине широко- го распространения двуязычия. Еще одним важным фактором, усложняющим проведение такой классификации, является оче- видная разность в общественных взглядах и гражданской позиции представителей разных поколе- ний. Если предложенная схема деления на указанные группы мо- жет быть приложена к старшему поколению, то среди молодежи, сформировавшейся уже в усло- виях независимого украинского государства и воспитанной его образовательной системой, такая схема, как правило, не работает. Совик концентрирует свое внима- ние как раз на первом поколении независимой Украины. Как по- казало проведенное исследова- ние, многими молодыми людьми Харькова украинский язык вос- принимается вполне нормально, а его использование в официальной сфере и быту рассматривается как закономерное. Среди молодежи фактически изжит стереотип отношения к украинскому как некоему лингвистическому недо- разумению, языку низшего сорта. В этом отношении проблема со- стоит в другом. Интервью показа- ли очевидную взаимозависимость языковой и гражданской само- идентификации. Исследователь- ница доказывает, что препятстви- ем для позитивного восприятия украинского языка становится имидж (стереотип) Украины как слабого государства, что обуслов- лено неудачами в проведении со- циально-экономических реформ и особенностями политического режима. Гордости за страну до- бавляет разве что популярность украинской музыки и достижения спортсменов. Особенно четко это прослеживается, когда заходит речь о восприятии Украины по- сторонними, извне. Для иностран- цев украинский язык является идентифицирующим фактором, отличающим украинцев от рос- сиян. Приезжая в малознакомую Украину, они хотят видеть здесь украинский колорит, самобытную культуру, слышать украинскую речь. Проведенные интервью продемонстрировали, что осо- бенности самоидентификации, традиционно приписываемые населению Западной Украины, ощутимы среди молодежи и вос- точных регионов страны. В своем исследовании, подго- товленном с помощью социологи- ческих методов, Совик практиче- ски не использует типичные для подобных работ статистические подсчеты. Предпочтение отда- но цитированию интервью, что сделало публикацию намного читабельней и интересней. Вме- сте с тем, отсутствие указанных 566 Рецензии/Reviews подсчетов не позволило более наглядно продемонстрировать превалирующие подходы и тен- денции, существующие у исследу- емых групп в отношении к языку и самоидентификации. Несколько обособленно вос- принимается статья украинско- го историка искусства Богдана Шумиловича “Действительно ли мы нуждаемся в западной методологии в украинском худо- жественном образовании?” Его текст – скорее эссе, размышления на заданную тему. Чувствуется, что отношение автора к затрагива- емой теме – не только отношение беспристрастного исследователя, постороннего. Это также размыш- ления человека, осознающего свою причастность, возможно, даже ответственность за разви- тие современного украинского изобразительного искусства, его авторитет и место в мировой ху- дожественной культуре. Подобно тому, как это делает Нордстром применительно к оценке результативности ев- ропеизации системы местного самоуправления, Шумилович пытается разобраться, насколько востребованы и восприняты за- падные художественные ценности и концепции в современном изо- бразительном искусстве Украины. Проанализировав существу- ющие теории относительно про- странства Восточной Европы и места в нем Украины, автор переходит к критике современной украинской системы художе- ственного образования. В статье констатируется, что и сегодня в украинском искусстве продолжа- ют существовать (конфликтовать) западно-ориентированные и наци- онально-ориентированные груп- пы, продолжают доминировать принципы советского реализма. Новые же идеи принимаются посредством возрождения тех канонов, которые были актуальны для поколения 1960-х годов. При этом “маскировкой” агрессивно- му настрою старшего поколения (именно оно составляет основу преподавательского состава) в отношении постмодернистских теорий служат аргументы о необ- ходимости придерживаться своего собственного пути, возрожде- ния традиций национального романтизма. Все это в конечном итоге рождает конфликт между профессорским составом и сту- дентами, не удовлетворенными старыми методами преподавания. Шумилович, впрочем, так и не дает однозначного ответа на во- прос, поставленный в заглавии его статьи. Сформулированная исследователем гипотеза состоит в том, что вне зависимости от нашего отношения к разным но- вейшим веяниям в искусстве мы должны иметь широкий доступ к информации и как можно больше 567 Ab Imperio, 1/2007 знать обо всем, что происходит в глобальном масштабе. Второй сборник, рефериру- емый в данной рецензии, отли- чается от других изданий серии несколькими особенностями. Он посвящен не стране, а лишь отдельному региону, который, безусловно, имеет свою спец- ифику и заслуживает особого внимания и рассмотрения. Сбор- ник “Современные изменения в Калининграде. Окно в Европу?”, в отличие от рецензированного выше издания, более однороден по подбору статей и позволяет сформировать целостное впечат- ление об основных тенденциях и проблемах развития региона. Сборник открывает статья известного литовского исследо- вателя и дипломата Ромуальда Мисюнаса (Romuald J. Misiunas), посвященная главным проблемам Калининградской области – ее статусу и самоидентификации населения. Пытаясь разобраться в этих вопросах, автор затрагивает практически все стороны жизни эксклава (“exclave”). В статье констатируется глубокий социаль- но-экономический кризис в реги- оне, обусловленный, по мнению автора, несколькими причинами: чрезмерной милитаризацией эко- номики, неурегулированностью вопросов транзита, пассивностью международного сообщества, ссылающегося на международ- ные соглашения относительно status-quo и не желающего от- крывать этот “ящик Пандоры”. Но главная беда Калининградской области даже не в социально-эко- номической разрухе, о которой свидетельствует приведенный в статье статистический материал. Центральная проблема региона, по убеждению исследователя, находится в психологической пло- скости. Имеется в виду конфликт между физическим пребыванием региона в Европе и далеко не европейской действительностью. Именно наблюдаемая реальность с доминирующей негативной, ущербной по отношению к со- седним народам самоидентифи- кацией местного населения соз- дает неблагоприятную почву для формирования у калининградцев “образа себя”. Идентичность на- селения региона эклектична, как и идентичности жителей всей страны. В ней по-прежнему боль- шое место занимает советская составляющая. Хотя в последнее время, как свидетельствует автор статьи, делаются попытки воз- рождения особой идентичности, использования для ее фундамента региональных исторических нар- ративов досоветского периода. Нужно подчеркнуть, что подоб- ные дискуссии не ограничиваются калининградским вариантом. Они актуальны для многих погранич- ных территорий. Украинским 568 Рецензии/Reviews примером могут послужить споры об идентичности жителей Львова. Мисюнас прогнозирует воз- можные альтернативы развития региона. Из четырех обсуждаемых вариантов (четвертая независимая Балтийская республика; объ- единение с соседними странами; специальный протекторат или территория Европейского союза; специальный статус с широкой автономией в составе РФ) первый автор считает маловероятным в ближайшем будущем, а второй – наименее вероятным. Третий вари- ант несет в себе определенный по- тенциал. Но наиболее реалистичен и перспективен последний. Тем более что уже предпринимались попытки его реализации: создание сначала свободной экономической зоны (1990 г.), затем – специаль- ной экономической зоны (1996 г.), принятие стратегического плана развития области как “региона со- трудничества” (2003 г.). Сложным препятствием на пути развития региона по-прежнему остаются как недоверие и отсутствие яс- ного видения выгод автономии в Москве, так и отсутствие не- обходимых социально-экономи- ческих и политико-культурных условий в самой Калининградской области. Еще один неблагопри- ятный фактор – незначительное международное участие в реше- нии проблем региона при острой потребности в таковом. Область ощутимо нуждается в иностран- ных инвестициях. Принимая во внимание не- давние внутриполитические ре- формы в РФ, сложно согласиться с утверждением автора об отсут- ствии какой-либо региональной политики, проводимой централь- ной государственной властью. Последние решения относительно административной системы и территориального устройства РФ довольно четко свидетельствуют о ее принципах и направленности. Эти тенденции, скорее всего, не в пользу автономии области. А ведь случай Калининградской области – это шанс для страны приобрести опыт не только ре- ального федерализма, но и опыт взаимодействия с новым безгра- ничным сообществом, которым становится Европейский союз, резюмирует Мисюнас. В статье “Геополитический за- ложник: cлучай Калининградской области Российской Федерации” (“Geopolitical Hostage: The Case of Kaliningrad Oblast’ in the Russian Federation”) исследователь из Вильнюсского университета Рай- мундас Лопата (Raimundas Lopata) формулирует тезис о том, что про- блема Калининграда – это, прежде всего, проблема политическая. Автор рассматривает стратегии Москвы относительно Калинин- града в контексте международной и внутренней политики. При этом, 569 Ab Imperio, 1/2007 как следует из статьи, Москва манипулирует внешнеполити- ческими факторами куда более последовательно и однозначно. Это манипулирование превра- щает Калининградскую область в своего рода геополитического заложника, в инструмент шантажа с целью получить преференции на международной, в первую очередь – европейской арене. Особенно четко роль заложника проявилась во время междуна- родных дебатов о расширении НАТО и Европейского союза. По мнению Лопаты, высшее руковод- ство страны применяет несколько стратегий в отношении Калинин- градского региона. Первая сво- дится к использованию области в качестве военной крепости, милитаризованного российского оплота в Европе. Это позволяет в соответствующей ситуации ис- пользовать в качестве разменной карты возможный демилитаризо- ванный статус региона, в котором заинтересованы соседние страны, в первую очередь Литва и Польша. Вторая стратегия подразумевает формирование области как экс- периментальной платформы для экономических реформ, своео- бразных “ворот”, соединяющих Россию и Европу. У автора сло- жилось впечатление (диссони- рующее с отдельными тезисами предыдущей статьи), что Москва имела довольно четкую позицию относительно Калининграда: любыми способами, используя обещания демилитаризации или, наоборот, заявляя об усилении военного присутствия, поднимая вопросы о транзите и т.п., пыта- лась сохранить свое доминирова- ние в регионе. Проанализировав историю экспериментов вокруг статуса региона, исследователь пришел к выводу, что во вну- тренней политике руководства РФ в отношении Калининграда господствовал принцип, когда тот или иной декрет “даровался одной рукой и, как правило, забирался другой”. Такую ситуацию Лопата назвал “синдромом эксклава”, ког- да декларируются особые потреб- ности и специфика территориаль- ной единицы, но в то же время не принимаются конкретные меры для их реализации. Авторследующейстатьи,пред- ставленной в сборнике, политолог Тери Тиккала (Terhi Tikkala), ана- лизирует публикации в ведущих мировых изданиях на предмет формирования ими образа Ка- лининграда. Будучи единожды сформированным, негативный об- раз Калининграда в последующем много раз ретранслировался без учета изменившейся ситуации. Исследователь доказывает, что наиболее растиражированными являются образы Калининграда как советского пережитка (ви- зуальным выражением такого 570 Рецензии/Reviews образа служит изображение зда- ния Дома Советов и памятника Ленину в центре города), а также как военного форпоста, угрожа- ющего стабильности региона. При этом последний стереотип со временем заметно трансформи- ровался: сформированный ранее образ военной угрозы постепенно заменяется более общим образом угрозы европейской безопасности и благосостоянию. Опасность ассоциируется с восприятием области как бедного региона с нерешенными экологическими проблемами, высоким уровнем преступности и распространения СПИДа. При этом, как убедитель- но демонстрирует Тиккала, СМИ и политические деятели часто ис- пользуют избирательный подход и манипулируют статистическими данными о ситуации в области. Исследователь сознательно не ставит целью проанализировать все существующие стереоти- пы восприятия региона. Кратко упоминается о существовании официально пропагандируемого позитивного образа “эксперимен- тальной области”. Отрицательный же образ Калининграда, по мне- нию политолога, – лишь отраже- ние общего западноевропейского изображения России. Вопрос “Кто в этом заинтересован?” остается для автора открытым. Непростое и многообразное прошлое региона само по себе таит сложности для воспроизве- дения его в историческом дис- курсе. В качестве выхода из по- добной ситуации шведский исто- рик Кристиан Гернер (Kristian Gerner) в статье “Восстанов- ленная территория: Кенигсберг/ Калининград как виртуальная история” (“Recovered Territory: Konigsberg/Kaliningrad as Virtual History”) предлагает концепцию виртуальной истории как “способ включить различные фактические истории в одно последователь- ное повествование”. Главная идея концепции в том, что некая территория имеет собственную историю, которая принадлежит не только народам, живущим или когда-либо жившим на ней. Эти народы – часть истории территории. Возможно, именно такой подход позволит избежать “растягивания истории на куски”, суверенизации истории. Для Калининграда, в чьей истории смешалось наследие немцев, ли- товцев, поляков, евреев, русских, эта проблема особенно актуальна. Каждая новая власть перепи- сывала историю по-своему, под- ходя избирательно к определению героев и злодеев. Автор иллю- стрирует этот тезис примерами из истории памятников, когда-либо существовавших в Калининграде. Вполнеконкретныефактыподвиг- ли автора к более общим выводам о том, что “воспоминание и замал- 571 Ab Imperio, 1/2007 чивание – два полюса историогра- фии и исторического сознания”.5 Сложно не согласиться с автором в том, что часто не включенное в историографию, не упомянутое в ней не существует как история. И наоборот – обнародование фактов прошлого, не упоминавшихся до этого, непосредственно воспри- нимается коллективным созна- нием. В таких случаях зачастую историческая память становится идеологическим и политическим фактором. Концепция виртуальной исто- рии, по замыслу исследователя, позволяет превратить “историю как цепь событий” в “историю как некий временной континуум”. При этом он не обязательно дол- жен быть вписан в научные исто- рические тексты. История может быть выражена в образах (музей с его набором археологических и исторических артефактов, фото- графий и т.п.) или кино, в котором прошлое едино. Нечто подобное, как нам кажется, уже использо- валось в конструировании схемы советской истории. Шведский историк предлагает также применять в случае Кали- нинграда предложенную польской исследовательницей Антониной Клосковской концепцию “бива- лентности”. Она предлагает на- селению осознать и принять идею о том, что прошлое было полива- лентно в культурных и этнических отношениях. Если Гернер говорит о том, как справедливо “поделить” историю Калининграда между разными народами, то британский исследо- ватель Пол Холтом (Paul Holtom) отслеживает динамику образов Калининграда в историографии: то, как они сменяли друг дру- га, конкурировали и утвержда- лись. Его статья “Remembering/ Forgetting Konigsberg in Soviet Kaliningrad: Recent Relations and Controversies” имеет истори- ографический характер. В ней анализируются попытки синте- зировать наследие Кенигсберга в мозаику региональной иден- тичности жителей современного Калининграда, предпринятые исследователями в постсоветский период. Значительное внимание автор уделяет разработкам исто- риков, пытающихся пересмотреть официальное представление со- ветской эпохи. Основные идеи советской кон- цепции истории Калининграда не исчезли в одночасье после 1991 года. Происходило постепенное формирование новых образов, ревизия картины прошлого в сторону создания “более благо5 По данному аспекту см., в частности, недавнюю публикацию: Б. Хоппе. Борьба против вражеского прошлого: Кёнигсберг/Калининград как место памяти в по- слевоенном СССР // Ab Imperio. 2004. No. 2. Pp. 237-268. 572 Рецензии/Reviews Emilian KAVALSKI Mark Bassin, Imperial Visions: Nationalist Imagination and Geographical Expansion in the Russian Far East, 1840–1865 (Cambridge: Cambridge University Press, 2006). xvi+330 pp. ISBN: 978-0-52102674 -1 (paperback edition). Mark Bassin’s Imperial Visions offers an accessible, captivating and extremely well-researched study of the intricate interplay between national imaginations and impe- приятного образа Кенигсберга” для советского Калининграда. На примере трудов ученых Кали- нинградского университета автор анализирует несколько показа- тельных попыток историков-ре- визионистов вписать Кенигсберг в историю Калининграда. В статье также рассмотрен пример пере- писывания региональной истории с опорой на индивидуальные воспоминания. В данном случае речь идет о проекте “Поселенцы”, реализованном в 1990 – 1991 гг. исследователями исторического факультета Калининградского университета. Проект представ- лял собой материалы 320 интер- вью, в которых люди вспоминали о своих первых впечатлениях от прибытия в область. Таким образом, здесь мы наблюдаем некоторую солидарность с приве- денными выше высказываниями Гернера: для того чтобы стать элементом исторической памяти и коллективной идентичности, история не обязательно должна быть научным текстом. Полностью отдаем себе отчет в том, что все вышеизложенное напоминает скорее реферирова- ние, чем полноценную научную рецензию. Весьма сложно аргу- ментированно спорить сразу по столь широкому кругу проблем, исследуемых авторами статей. В заключение хотелось лишь отметить, что обнаруженные в материалах сборников авторские идеи и концепции относительно трактовки событий и явлений не- далекого прошлого представляют значительный интерес для ис- следователей, давая возможность посмотреть на все происходившее глазами “постороннего”, глубже проникнуть в суть происходящего в наши дни, сравнить и приложить полученные результаты к ситуа- циям в разных регионах и государ- ствах. Подобные научные издания помогают ученым обнаружить не только некие закономерности, но и увидеть спонтанность истори- ческого процесса на всем постсо- ветском пространстве. ...