René Śliwowscy, Rosja nasza miłość by Wiktoria Śliwowscy (review)

435 Ab Imperio, 4/2009 Мария КРИСАНЬ Wiktoria Śliwowscy, René Śliwowscy, Rosja nasza miłość (Warszawa: Wydawnictwo “Iskry”, 2008). 468 s. ISBN: 978-83-2440055 -3. Самим названием книги “Рос- сия – наша любовь” авторы хоте- ли, по их собственным словам, провести параллель с первым из- вестным игровым кинофильмом Алена Рене “Хиросима, любовь моя”. Правда, моя первая ассоци- ация, которая пронеслась в голове при виде названия книги, была свя- зана с советской песней о кубин- ской революции – “Куба – любовь моя”. В любом случае ключевым в этом названии для Виктории и Рене Сливовских, чья жизнь тесно связана с Варшавским университетом и Институтом истории Польской Академии наук, является слово любовь. Именно так с перспективы почти 60 лет знакомства с Россией они готовы описать свое отношение к ней. Ведь любовь “бывает безумной и неразумной, бессмысленной и жестокой, оправданной и дающей обоюдную радость, полной со- мнений и неуверенности. Бывает также любовь неразделенная” (S. 7). Такая любовь стала одной из важных связующих тем в жизни будущих историка и литературо- веда, которых в тяжелые послево- енные годы судьба забросила на учебу в СССР в пединститут им. А. И. Герцена в Ленинграде. Виктории было восемь с не- большим, когда началась Вторая мировая война. Она пережила гетто, убийство матери в 1942 г. во время акции по ликвидации гетто, в которой участвовали украинские формирования (S. 43), Варшавское восстание… В ее воспоминаниях фигурируют бесконечно любимые ею люди, спасшие ей и ее отцу жизнь. В то же время постоянное ощущение социальной несправедливости привело Викторию к изучению марксистской литературы, а затем и к членству в Союзе польской молодежи. Рене – сын польских эми- грантов, родился во Франции в 1930 году. Жизнь его семьи, про- ходившая под лозунгом “когда вернемся”, не была легкой. Под- давшись пропаганде и следуя своим сокровенным желаниям, в 1947 г. они вернулись для восста- новления страны, которая теперь называлась Польская Народная Республика. Польским сверстни- кам Рене были непонятны и от- сутствие у него ностальгии по Франции, которая проявится лишь спустя годы, и его желание по- ехать на учебу в СССР (S. 38-39). Каждый из авторов книги, от- правляясь в дальний путь, мечтал “о приключениях, финансовой 436 Рецензии/Reviews независимости” и очень мало знал о реальной жизни в стране, в которую уезжал (S. 65). Они завершили учебу в Ленинграде и счастливо вернулись в Варшаву. Можно сказать, что они отдела- лись легким испугом. Советская Россия вызвала у них “шок циви- лизационный и духовный” – как на уровне открытых уборных без перегородок и дверей, так и на уровне повсеместного прослав- ления “вождя народов” (S. 81-82). Но некоторые малоизвестные или забытые детали быта эпохи пятидесятых годов до сих пор вызывают у авторов ностальги- ческие воспоминания. Например, кафе-автоматы: купив и бросив жетон, можно было получить кофе с молоком и какую-нибудь булку. Как оказалось, кофе в “автомати- ческом” режиме наливала скры- вавшаяся за дверкой женщина с кофейником (S. 108-109). Позднее Сливовские еще неоднократно бывали в Ленинграде, они обра- стали новыми знакомствами, кото- рым посвящена одна из последних глав книги “Питер – от Ленингра- да до Санкт-Петербурга”. Именно с этим городом для них навсегда связаны имена Виктора Конецко- го, Веры Лейкиной-Сквирской, Юрия Стакельберга, Марьяны и Владимира Усилевских. Вернувшись в Варшаву по- сле смерти Сталина, Сливовские продолжили образование: Рене поступил в аспирантуру Варшав- ского университета, а Виктория после небольших пертурбаций с выбором научного руководителя попала к ведущему польскому историку Стефану Кеневичу в Институт истории Польской академии наук, где работает и по сей день. К слову сказать, важное место в книге занимают воспоми- нания о самом институте. Именно в период аспирантуры авторы на- чали больше узнавать о русской культуре, Рене увлекся Чеховым, а Виктория – петрашевцами. Раз- ноликость советской бытовой жизни, которую они не могли не заметить, учась в Ленинграде, теперь сменилась впечатлениями от разноликости приезжавших в Варшаву гостей, среди которых была не только партийная номен- клатура. Среди фамилий людей, с которыми им довелось встретить- ся, встречаются и И. С. Миллер, и В. А. Дьяков, участвовавшие в работе советско-польской комис- сии историков. Встреча с “другой” Россией произошла для Виктории и Рене во время стажировок в СССР, вы- павших на период оттепели. Их впечатления связаны, в первую очередь, с кругом людей, профес- сионально занимавшихся истори- ей, литературой и так или иначе связанных с польской тематикой. Но, помимо этого, авторы вспо- минают о поэтических вечерах, о 437 Ab Imperio, 4/2009 встречах с Евгением Евтушенко, Андреем Вознесенским, об обо- жаемом до сих пор в Польше Булате Окуджаве… Отдельные главы книги по- священы людям, открывшим для авторов мир российской культуры. Среди них – писатель Август Ефи- мович Явич, благодаря которому они открыли для себя творчество Андрея Платонова. В воспомина- ниях подробно рассказывается о литературоведе Юлиане Григо- рьевиче Оксмане, ставшем для них советником, посредником в контактах как с советскими, так и зарубежными литературоведами, писателями и историками. Рас- сказано в книге и о многолетнем общении и переписке с историком и писателем Натаном Яковлеви- чем Эйдельманом. Благодаря ему Сливовские познакомились с се- мьей Рассадиных, и в целом круг их общения расширялся за счет связей новых советских друзей. Воспоминания о встречах с русистами, писателями и их близкими занимают важное место в книге. Описывая, например, эпизоды встреч с Аркадием Бе- ленковым и Андреем Платоновым и характеризуя их творчество, авторы привлекают материал из вторичных источников, показывая насколько сложной, трагичной и неоднозначной была судьба людей, с которыми им довелось общаться ДоброжелательностьВиктории и Рене Сливовских открывала им многие московские дома, хозяева- ми которых были как известные, так и малоизвестные люди. В тя- желые годы военного положения они поддерживали Сливовских морально и материально, высылая продуктовые посылки в Варшаву. Другим важным (“символи- ческим”) советским городом для Сливовских стал Тарту. С Ю. М. Лотманом, так же как и с Оксманом, они сначала познако- мились заочно в ходе подготовки научной публикации, посвящен- ной Тартускому университету. В ответном письме Юрий Михай- лович писал: “В Тарту я надеюсь показать Вам город, университет и познакомить с З. Минц, которая в Вашей рецензии фигурирует как мужчина, а на самом деле это женщина и вдобавок моя жена” (S. 383). Интересны наблюдения из по- вседневной жизни. Так, во время поездки в Таллин в 1965 году Рене и Виктория обращались к эстонцам по-русски, а те в ответ делали вид, что не знают языка. Но пояснение, что они иностран- цы и плохо говорят по-русски, выручало – им помогали найти нужный адрес. Знакомые эстонки рассказывали Сливовским, как в определенные дни из Ленинграда приезжают мешочники и тогда с полок исчезают товары; или как 438 Рецензии/Reviews из домов, в которые въезжали русские, уезжали эстонцы. Та- ким естественным образом город разбился на эстонские и русские районы. Последние таллинцы с презрением называли “клоповни- ками” (S. 384-385). Двойственные впечатления от столицы Эстонии сменились у Сливовских полным восторгом от посещения Лотмана в Тарту. Важным и близким человеком стал для них друг Лотмана, про- фессор-литературовед и историк Борис Федорович Егоров, которо- го они знают уже полвека. С ним они встретили март 1968 года, совпавший с первым визитом Егорова в Варшаву (S. 395-397). В книге рассказано также об одной из ключевых исследова- тельских тем Виктории Сливов- ской, с которой были связаны путешествия в Казань, Иркутск, Якутск и Томск. Изучением судеб ссыльных поляков в Сибири Сли- вовские заинтересовались еще в середине 1960-х годов, после знакомства с писателем Сергеем Залыгиным. В дальнейшем ис- следовательская работа в этом направлении принесла им много новых впечатлений и знакомств. В издании приведено много писем, документов, фотографий, зачастую студийных, которые было принято дарить друг другу. Сложно определить характер книги. Это эмоциональный рас- сказ о более чем полувековом знакомстве с Россией, зачастую превращающийся в исследование советской гуманитарной науки. Даниэль Бовуа в рецензии, на- писанной для журнала “Новая Польша”, пишет: “Собственно говоря, их книгу нельзя назвать ни двойной автобиографией, ни подборкой воспоминаний, хотя и можно воспринять именно так. Но это, в первую очередь, при- глашение к прогулке по домам российских интеллигентов XX века, иллюстрированное необы- чайно личными и любопытными наблюдениями, которые принад- лежат двум открытым и вдум- чиво прослеживающим жизнь полякам”.1 Помимо сказанного, эту книгу стоит рассматривать как знаковое явление на польском книжном рынке. Она отражает достаточно заметную тенденцию, сложившуюся в польском обще- ственном мнении в последние годы, характерную для старшего поколения поляков. От их имени Сливовские заявляют: Пришли времена, когда давние энтузиасты стес- няются и скрывают, где учились, даже тогда, когда их учителями были извест- ные на весь мир дирижеры 1 Д. Бовуа. Образцовая дружба // Новая Польша. 2009. № 3. C. 219. 439 Ab Imperio, 4/2009 и композиторы. Другие резко перекрашиваются, меняя цвет с красного на черный и думая, что никто этого не заметит. При этом никого не интересует, как они вели себя и что собой представляли. Возникшая у них в молодости вера в Великую Утопию, – неза- висимо от того, какую цену они за нее заплатили, – или просто место получения ими образования сегодня являются компрометиру- ющими факторами в глазах тех, кто выносит решения и раздает награды. Впрочем, в польской истории это происходит не в первый раз (S. 7). Итак, книга Сливовских – не просто любопытные воспомина- ния, а важная работа, заслужи- вающая пристального внимания историков, особенно тех, кто работает с мемуаристикой позд- несоветского периода, настоящее осмысление которого нам еще только предстоит. ...