Консервативные концепции переустройства России по А. В. Репников (review)

579 Ab Imperio, 3/2009 и католичества достаточно убе- дительны, то в отношении право- славия здесь заметна неуверен- ность, проистекающая во многом из самого характера материала, который требует специальных, неунифицированных подходов. В любом случае монография, несмотря на свой обобщающий (а значит, в некотором смысле подытоживающий) характер, стремится раскрыть перспективу для последующих исследований, указывая на парадигму конфес- сионализации как на своего рода “ключ” к пониманию культурно- исторических процессов в столь значимом регионе Восточной Европы. Максим ВАСЬКОВ А. В. Репников. Консерватив- ные концепции переустройства России. Москва: “Academia”, Федеральное Архивное Агентство РГАСПИ, 2007. 652 c. ISBN: 978587 -444-352-2. В российском научном сооб- ществе и в общественных органи- зациях наблюдается рост интереса к формированию идеологических предпосылок некоей националь- ной идеи для России. Во многом это является следствием государ- ственной политики, направлен- ной на создание “политического класса”, реально, а не фиктивно занимающегося идеологически- ми поисками, не выходящими при этом за рамки политической лояльности. В этом отношении опыт российских консерваторов конца ХIХ – начала ХХ века, со- хранявших верность идее само- державной монархии в сочетании с достаточно жесткой критикой её политической практики, может оказаться востребованным при условии его систематического изучения, а не выхватывания из контекста и бездумного тиражиро- вания отдельных мыслей и идей. Среди достаточно большого числа политических доктрин важное место занимают различ- ные интерпретации консерва- тивной идеологии. Российский 580 Рецензии/Reviews консерватизм имеет собственную богатую историю, которая бе- рет свое начало в публицистике Екатерины II и блестящих умов XVIII века, в дискуссиях о путях развития России, разворачивав- шихся между славянофилами и западниками в XIX веке, и про- должается в блестящей плеяде публицистов начала XX века, работавших в России и впослед- ствии в эмиграции. Прочтение их идейного наследия является актуальным и сейчас, в условиях продолжающегося идейного ваку- ума. В современной российской гуманитарной науке тема кон- серватизма представляет собой важное направление не только в исторических исследованиях, но и в науках, изучающих совре- менное общество: политологии и социологии.1 В определенной степени можно говорить даже об академическом буме вокруг рус- ского консерватизма, приводящем в конечном итоге к появлению новейших историографических мифологий, имеющих подчас весьма отдаленное отношение к собственно академическим иссле- дованиям.2 Консерватизм также является актуальной идеологиче- ской парадигмой для некоторых современных политических пар- тий. В этом отношении работа А. В. Репникова “Консервативные концепции переустройства Рос- сии” может сыграть не только научную, но и отчасти попу- ляризаторскую роль, обобщив исторический опыт российских консервативных мыслителей и представив его российской ин- теллектуальной элите. Работа, тем не менее, прежде всего при- влекает не этим, а своей фунда- ментальностью и системностью. Идеи российских консерваторов рассматриваются автором рецен- зируемой монографии как некое целое, но в различных ракурсах, сохраняющих значение историче- ского контекста. 1 Тема вызывает большой интерес в научном сообществе, активно стимулирую- щий академическое “перепроизводство”: созданы целые научные школы, которые специализируются на изучении консерватизма, в частности Центр консервативных исследований МГУ им. Ломоносова, его Южнороссийский филиал, сформирован- ный на базе Института по переподготовке и повышению квалификации Южного федерального университета; изучают российский консерватизм и в Воронежском государственном университете. 2 О мифологизации предмета исследования и “нищете” методологии современных отечественных исследователей консерватизма см., в частности: Михаил Суслов. Новейшая историография российского консерватизма: его исследователи, критики и апологеты // Ab Imperio. 2008. № 1. С. 253-288. В этой статье также критически рассматривается еще одна работа Репникова (А. В. Репников. Консервативные представления о переустройстве России (конец XIX – начало XX века). Москва, 2006). 581 Ab Imperio, 3/2009 Представляется, что данную работу следует воспринимать как образец историографической ми- фологизаторской тенденции, пред- ставляющей отечественный мейн- стрим. Эта тенденция выражается в создании варианта метаистории, сменившего ранее господствовав- ший в академической традиции марксистский вариант, а имен- но – в стремлении рассматривать историю России сквозь призму сконструированной (текстуально) методами интеллектуальной исто- рии эволюции консервативной, “системообразующей”, почти примордиальной в своей основе мыслительной традиции (“иде- ального типа”), в пантеон которой записываются разнородные мыс- лители разных эпох.3 Вариантом той же тенденции является по- стулирование консерватизма как сущности, изначально лежащей в основе российской истории во- обще и верифицируемой работами тех или иных мыслителей. Центральной научной про- блемой исследования Репникова являются классификация и ана- лиз предложенных российски- ми консерваторами концепций переустройства России. Автор изучает подходы российских кон- серваторов к определению места Российской империи в мировом пространстве, к пониманию кон- фессиональных и национальных вопросов, рассматривает их взгля- ды на социально-экономические проблемы. Уже само название книги содержит указание на одну из ключевых особенностей рос- сийского консерватизма конца XIX – начала XX вв. В отличие от других европейских стран, где консерваторывэтотпериодвысту- пали за сохранение (консервацию) существовавших социальных, политических и экономических устоев, в России, как отмечает Репников, представители консер- вативного лагеря были достаточно жесткими критиками современ- ных им политических реалий. Российский консерватизм в его представлении являлся достаточ- но четко и логически выверенной системой, в основе идеологии которой лежали самодержавная монархия и Русская Православ- ная Церковь. Но в понимании различных нюансов и деталей консерватизма российские мыс- лители-консерваторы достаточно отличались друг от друга. Этот парадокс Репников преодолевает следующим образом: защищая ключевые институты российской государственности и связанный с ними комплекс идеологических постулатов, российские консерва3 О парадоксах возрождения интереса к теме и слабостях ревизионистских подходов см.: Gary M. Hamburg. The Revival of Russian Conservatism // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2005. Vol. 6. No. 1. Pp. 107-127. 582 Рецензии/Reviews торы выступали скорее в качестве традиционалистов, а не соб- ственно консерваторов. Однако подобное умножение сущностей и дефиниций проблему никак не снимает: исследователю не- просто объяснить разночтения в консервативной метатрадиции, связанные с пониманием импер- ской миссии России как для ее многонациональных народов, так и в мировом сообществе. Репни- ков также констатирует, что у кон- серваторов не было единых пред- ставлений и о геополитических константах российской политики. Проводя детальный анализ взгля- дов российских консерваторов на ключевые для российской госу- дарственности вопросы, Репников показывает их противоречивость и большое разнообразие подходов и определений, подчеркивая, что фактически даже общие для всех консерваторов ключевые понятия рассматривались и понимались ими по-разному. Упоминание этой противоречивости является характерной чертой историогра- фического направления, которое представляет рецензируемая книга – увлечение антидиалек- тическим “парадоксализмом” в описании прошлого. Ссылаясь на В. В. Шелохаева, Репников реконструирует процесс сложной, далеко не однозначной и болезненной эволюции консерва- тизма, очищения его от влияния традиционализма и становления как самостоятельного и самораз- вивающегося целого. Ссылаясь на ряд специальных исследова- ний, он указывает на постепен- ное сближение консерватизма с либеральным консерватизмом, который избавлялся от примесей народнического и марксистского социализма. Автор монографии отметил очень важный для по- нимания специфики российских идеологических течений мо- мент: по крайней мере, среди части политических мыслителей существовало понимание, что идеология новой России может быть построена на сочетании двух идей, выдвинутых российской смутой: идеи государственной и идеи прогрессивной, либераль- ной, демократической. Справедливости ради отметим, что Репников, в отличие от иных исследователей упомянутого в начале рецензии направления, рассматривает российский консер- ватизм в достаточно узком смысле. В основном, круг консерваторов у него исчерпывается авторами ведущих консервативных изданий, которые традиционно относятся к т.н. российской правой, например: К. Н. Леонтьев, Н. Я. Данилевский, М. О. Меньшиков, Н. А. Захаров, Л. А. Тихомиров, П. Е. Казанский, К. Н. Пасхалов, С. Ф. Шарапов, Е. Е. Марков, Э. Э. Ухтомский, Н. И. Черняев, С. Н. Сыромятни- 583 Ab Imperio, 3/2009 ков, Г. В. Бутми, В. М. Пуришке- вич, К. П. Победоносцев и др. В исследовании довольно ярко проступают черты современного историографического ревизио- низма, увлечения методологи- чески самодостаточной сменой негативного модуса восприятия определенного явления прошлого на положительный. Так, Репников разрушает распространенный в советской истории стереотип, согласно которому консерваторы изображались реакционерами, ретроградами, приверженцами всего отжившего и врагами всего передового (С. 7). Он утверждает, что российские консерваторы были умеренными реформистами и видели пути решения стоявших перед страной проблем не в ра- дикальной революционной ломке и не в сохранении любой ценой существующего положения, а в опиравшемся на национальный опыт и традиции постепенном, эволюционном реформировании системы. В российском политическом дискурсе многие обращаются к мыслителям консервативного на- правления, однако нельзя сказать, что эти экскурсы всегда оправда- ны. Часто можно встретить самые разнообразные толкования поня- тия “консерватизм”; например, та- кой видный российский философ, относящий себя к евразийскому течению, как А. Г. Дугин, назы- вает консерватизмом все, что не является либерализмом. Подобное расширенное толкование только мешает понять суть научной про- блемы и обобщить философский опыт именно традиционного рос- сийского консерватизма, отделив его от более поздних пореволюци- онных идеологических течений, появившихся уже в эмиграции, и экстраполированных концеп- ций зарубежных мыслителей, создававших свои работы уже в качественно ином, европейском интеллектуальном климате меж- военных лет. В этом отношении работа Репникова определяет круг тех проблем, которые характерны именно для российской консер- вативной мысли, и содержит глу- бокий анализ творческого вклада различных авторов в развитие консервативной мысли, выделяет её особенности и отличия от за- рубежных мыслителей консерва- тивного направления. В главе, посвященной теорети- ческим основам российского кон- серватизма, Репников показывает логику развития консервативной мысли от упрощенных трактовок и популяризации, когда основны- ми жанрами были газетная или журнальная статья, реже доклад или брошюра (С. 301-302), к появлению фундаментальных теоретических трудов, в которых определялись правовые основы самодержавия, давалось его обо- 584 Рецензии/Reviews снование с правовой, историче- ской и религиозной точек зрения. Безусловно научно значимы те главы книги, в которых рассма- триваются взгляды российских консерваторов на социально-эко- номические проблемы и вопросы, связанные с геополитическим по- ложением России. Российская им- перия была подорвана обострив- шимися в ходе тяжелой войны не до конца урегулированными социально-экономическими и по- литическими проблемами. О них консерваторы писали очень мно- го, хотя в научном сообществе эти труды изучались достаточно сла- бо. Репников указывает на един- ственную диссертационную ра- боту, в которой рассматриваются, например, экономические взгляды российских консерваторов. Он уже традиционно отмечает проти- воречия консервативной мысли в оценке ряда ключевых социально- экономических характеристик са- модержавного строя, в частности крестьянской общины. Проблема неурегулированных земельных отношений, социальных и поли- тических последствий стала важ- нейшим фактором, приведшим к отречению императора Николая II (революция политическая) и последовавшей за ней революции социальной, когда крестьянские массы, постепенно оказавшиеся под контролем большевиков, обе- спечили им победу в гражданской войне. Репников подчеркивает: с одной стороны, нельзя было не заметить, что община выступала как фактор, сдерживавший рост производительности труда, но, с другой стороны, именно она рассматривалась большинством российских консерваторов как фундамент самодержавной власти императора. Как показывает Репников, российские консерваторы реаги- ровали на социальные процессы, прежде всего на обострение рабо- чего вопроса и на неустроенность крестьянства, post factum. О них начинали говорить лишь тогда, когда приходило понимание их важности для вызревания рево- люционной ситуации. Репников акцентирует внимание на таком важном аспекте российской кон- сервативной мысли, как связанная с именем Л. А. Тихомирова по- пытка обосновать надклассовый и надсословный характер само- державной власти императора, стоящего над узкими интересами отдельных групп. Практическая значимость подобного подхода со- стояла в том, что отказ государства от вмешательства в социальную сферу, так же как и исполнение мо- нархом роли арбитра, регулирую- щего отношения между различны- ми социальными слоями, должны были привести к установлению и укреплению “социального мира” в империи. Репников считает, что 585 Ab Imperio, 3/2009 Тихомиров преувеличивал надсо- словный и надклассовый характер монархии, хотя определенные шаги в направлении решения рабочего вопроса были сделаны (С. 367). К сожалению, подробно анализируя взгляды российских консерваторов, автор монографии не касается вопроса о степени их влияния на формирование сугубо охранительной государственной политики (пока было достаточно сильно влияние К. П. Победо- носцева), а также на влияние консервативной мысли на поли- тику прогрессистского периода думской монархии и министерства П. А. Столыпина. Это, разумеется, тема отдельного большого ис- следования, но все же в контексте изучения консервативных кон- цепций переустройства России было бы интересно проследить черты консервативного влияния в проектах действующих чиновни- ков, по крайней мере на высших уровнях власти. Это позволило бы аргументированно говорить об “успешности” консервативного проекта в имперский период. Актуальным является и ис- следование представлений кон- серваторов о месте Российской империи в мировом пространстве. Репников, ссылаясь на работы ряда современных историков, отмечает ряд геополитических ориентиров идеологии крайне правых: несогласие с блоковым курсом правительства; критику ев- ропоцентризма и сосредоточения внешнеполитического внимания на балканско-ближневосточных проблемах, “что могло поссорить Россию с Германией”; необхо- димость активных внешнеполи- тических действий на Дальнем и Среднем Востоке (вплоть до войны-реванша “против Японии в союзе с Германией и Соединен- ными Штатами”); переориента- цию от союза с парламентскими западными державами на союз с Германией, что позволило бы ре- шить в русских интересах вопрос о проливах, остановить австрий- скую экспансию на Балканах и перенести активность в Азию. В идеале консерваторы стремились к воссозданию союза трёх импе- раторов (С. 223-224). Репников считает, что для понимания сути геополитических взглядов рос- сийских консерваторов нужно обращаться к концепциям 90-х гг. ХIХ века, в частности к геополи- тическим проектам Э. Э. Ухтом- ского. С тех пор в консервативных кругах утвердилось стремление добиться переориентации рос- сийской имперской политики на Азию и Восток, что позволило бы противостоять европейскому куль- турному и политическому влия- нию. Репников вновь констатирует значительный разброс мнений от- носительно возможных союзников России и сценариев развития по- 586 Рецензии/Reviews литической ситуации. В то время как одни консерваторы ориенти- ровались на союз с Германской и Австрийской империями как с традиционными партнерами России, хранителями порядка и консервативных монархических ценностей, другие прогнозирова- ли военные столкновения с ними. В частности, в центре внимания была ось противостояния между Англией и Германией, вокруг ко- торой, как считали консерваторы, завязывался будущий европейский военный конфликт. О германской военной угрозе России говорили К. Н. Пасхалов, С. Ф. Шарапов и ряд других авторов. В эмиграции это направление геополитической мысли продолжил И. А. Ильин, который объявил Германию на- циональным врагом России.4 Если учитывать современные идеологические дискуссии, боль- шойнаучныйинтереспредставляет материал, касающийся понимания российскими консерваторами на- ции и национального вопроса. Репников отмечает существовав- шие здесь противоречия. В част- ности, “Союз Русского народа” и “Союз русских людей” противо- поставляли понятия “народность” и “нация”. Для большинства кон- серваторов суть русской народ- ности заключалась в исповедании православия, подчинении русской государственности и приобщении к русскому просвещению кирил- ло-мефодиевского склада, то есть они демонстрировали имперское понимание принадлежности к титульной народности через при- нятие ее социокультурных и рели- гиозных норм, а также лояльности государственной власти. В целом, это был отход от традиционных норм, устанавливавших как глав- ный ценностный фактор исключи- тельно лояльность императору и олицетворяемому им государству. В то же время в среде русских консерваторов существовал – пусть и менее распространенный – био- логический и расовый подход к пониманию нации. Сторонники этого направления делали акцент на нации, а не на народности. В принципе, этот подход был харак- терен для германских идеологов консерватизма.Вчислероссийских консерваторов особенно заметны- ми сторонниками биологического подхода являлись бывший револю- ционер-народник Л. А. Тихомиров и М. О. Меньшиков (С. 305).5 В своём исследовании Репни- ков попытался проследить судьбы 4 И. А. Ильин. Наши задачи. Москва, 1992. Т. 1. С. 19-22. 5 Отметим, что авторитетный исследователь русского национализма модернового периода Д. Коцюбинский вряд ли бы согласился с однозначностью такой упрощен- ной классификации и усомнился бы в ее пользе. См.: Д. А. Коцюбинский. Русский национализм в начале ХХ столетия. Москва, 2001. 587 Ab Imperio, 3/2009 лидеров российского консерватиз- ма в послереволюционный пери- од. Однако эта часть исследования является наименее полной и в ос- новном ограничивается первыми послереволюционными годами. Эволюция взглядов российских консерваторов рассматривается в основном на примере В. В. Шуль- гина. Вместе с тем, эта тема за- служивает самого внимательного изучения, так как эмиграция для консерваторов стала единственной “лабораторией мысли”, где можно было свободно разрабатывать иде- ологические концепции. Очевидное научное значение работы Репникова состоит в том, что он сумел на обширной источ- никовой базе показать всю много- образную сложность идеологии российского консерватизма, его отношений с имперскими властя- ми, путей его эволюции, ввести в научный оборот ряд забытых имен идеологов этого течения. Однако это же исследование несет на себе заметный отпечаток текущей ситуации в отечественной истори- ографии, пока не выработавшей подходов, учитывающих много- гранность взаимоотношений текста и контекста, и не занявшей позицию, равно отрицающую подход “клея и ножниц” в тексту- альном анализе и исторический фундаментализм, сводящий уни- кальность исторического момента к идеологической схеме. Никита ХРАПУНОВ Paul Stephenson, Byzantium’s Balkan Frontier: A Political Study of the Northern Balkans, 900–1204 (Cambridge and New York: Cambridge University Press, 2006). 352 pp., ill. ISBN-13: 0-521-77017-3; ISBN-10: 0-521-02756-X (paperback edition). Византийские Балканы – один из двух ключевых регионов им- перии наряду с Малой Азией, которому свойственна специфи- ка границ и функционирования имперской власти. Малую Азию характеризовало относительное постоянство территории, населе- ния и городов. До определенного момента враги империи (арабы) не претендовали на господство в регионе, целью их набегов был грабеж. На Балканах же импер- ские владения были нестабильны, здесь не было постоянной грани- цы с внешним миром, но вместо нее существовало множество пограничных образований “вар- варского” происхождения и не- ясного статуса. Власть Византии концентрировалась в небольших анклавах, базах, форпостах, рас- положенных вдоль коммуника- ций, прежде всего – на побережье. Отсюда она распространялась на окружающие территории и жившее там негреческое по про- исхождению население (пре- ...