От Редакции

11 Ab Imperio, 3/2009 ОТ РЕДАКЦИИ Главной темой журнала Ab Imperio на протяжении десяти лет его существования был “человек в истории”, точнее – антропологическое осмысление опыта жизни в культурно разделенном пространстве. Ак- цент на антропологическом подходе был особенно актуален на раннем этапе становления новых имперских исследований, поскольку позволял преодолевать соблазн рассмотрения империи исключительно “сверху” и “в целом”, через гомогенизирующую призму казенных ведомственных архивов. Антропологическая оптика усложняла и казавшуюся столь самоочевидной интерпретацию имперского разнообразия при помощи четкой сетки этнических и/или национальных делений. Фокус на био- графии предполагал индивидуализирующий “взгляд снизу”, микро- исторический и культурно-исторический подход и позволял по-новому поставить вопрос о феномене имперского разнообразия. Сегодня совершенно очевидно, что именно обращение к биогра- фическому модусу изучения имперского общества позволяет увидеть, каким образом социальное знание и опыт его применения кочуют из одного имперского контекста в другой. Применительно к советскому периоду индивидуальный опыт и его осмысление приближают нас к пониманию советского субъекта и, в конечном итоге, к расшифровке самой природы советского режима и его исторической роли vis-a-vis нормативной западной модерности. Как любой сложный социальный феномен, Homo Imperii существует на пересечении живого личного опыта в империи и дискурсов, которые его формировали, описывали и научно изучали. В этом смысле науки о человеке в империи были не просто непременным проявлением 12 От редакции наступающей модерности, стремившейся, помимо прочего, к раци- онализации и унификации социальной среды. Сталкиваясь с задачей типологизации индивидуума в изначально нерационально и неравно- мерно организованном гетерогенном имперском пространстве, науки о человеке способствовали воспроизводству имперской гетерогенности и неравномерности – пускай и более рационально и системно органи- зованной. В конечном счете в имперской ситуации рационализация означает новую перегруппировку разнообразия, а не его ликвидацию. Идеальная будущая имперская модерность, основанная на экспертизе представителей науки и профессиональных сообществ, могла вы- глядеть более рационально устроенной, институционализированной и эффективной, но от этого она не становилась менее комплексной и более монологичной, чем прежняя имперская “архаика”. Homo Imperii одновременно воспитывался патриотичным граждани- ном государства и носителем региональной идентичности; его видели рациональным субъектом Просвещения и объектом национальных дискурсов и архаизирующих культурных проекций; его “открывали” просветители и ученые-ориенталисты в ходе изучения населения вну- треннего университетского учебного округа (например, Казанского) и в ходе больших заморских экспедиций в чужие или колонизуемые земли. Как показывает в архивной рубрике Елена Вишленкова, мето- дика анализа и позиция наблюдателя зачастую не только не отличались в исследованиях внутренних регионов и внешних территорий, но и прямо переносились с одного вида экспедиций на другой. При от- сутствии готовых стратегий комплексного описания гетерогенности и многоуровневой внутренней инаковости человека в империи Homo Imperii можно было увидеть как целостный феномен, только добившись эффекта “остранения”. Просвещенческий универсализм, колониаль- ные дихотомии господства и подчинения и романтический взгляд на органическое национальное единство в равной мере не исчерпывали и не описывали опыт Homo Imperii. В данной связи уместно вспомнить емкую метафору “седиментарного общества” Альфреда Рибера, которая в нашем случае удачно описывает то, как могли сосуществовать вы- шеперечисленные дискурсы и проекции Homo Imperii. Самим фактом своего сосуществования они стимулировали гибридность научного мышления и воображения. Статья Элис Конклин в рубрике “Методология” рассказывает о про- изводстве колониальной науки в межвоенной Франции и задает тон разговора о “Maison des sciences de l’Homme”. Конклин показывает, 13 Ab Imperio, 3/2009 что в условиях империи колониальная по типу научная риторика и ин- ституционализация знания могут способствовать утверждению новой научной парадигмы в метрополии, что обретенный в колониях научный капитал становится существенным ресурсом национализирующей по- литики центра. Статьи исторической рубрики, посвященные Россий- ской империи и более ранним историческим периодам, развивают тезис Конклин об имплицитной гетерогенности знания о человеке империи и о невозможности выразить его в универсальном рациональном, внутренне непротиворечивом нарративе, исключительно в контексте колонии или метрополии, просвещения или традиции, региона или страны в целом, местного знания или универсальных научных пара- дигм, советской или “западной” культуры и, наконец, империи или на- ции. Именно поэтому материалы исторической рубрики номера такие разные по жанру и тематике. Они иллюстрируют живой процесс вполне осознанного поиска моделей нового знания о Homo Imperii, и этот по- иск еще далеко не завершен. Как показала состоявшаяся 12-15 ноября в Бостоне 41-я ежегодная конвенция Американской ассоциации содей- ствия развитию славистских исследований, посвященная теме “Читая и описывая истории жизни” (“Reading and Writing Lives”), имперская биография как исследовательская проблема становится все более по- пулярной, а поиск модели для комплексного отражения и осмысления индивидуального опыта жизни в империи превращается в одну из интереснейших задач современных гуманитарных и социальных наук. К сожалению, актуальность этой задаче придает и новая фаза по- литизации истории, особенно на постсоветском пространстве. Здесь гетерогенность памяти и разделенного прошлого, как правило, пыта- ются преодолеть не с помощью более комплексных и открытых поли- тических и исторических моделей, а более легким, на первый взгляд, путем нарочитого упрощения и втискивания сложной истории в про- крустово ложе национального либо государственнического нарратива. Поэтому в номере, посвященном наукам о человеке в империи, мы отвели целую рубрику (ABC) дискуссии о политике истории в совре- менной России, в частности – о новой правительственной Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории. Как показал наш форум, эпистемологическая и политическая составляющие стремления изжить гетерогенность прошлого и его индивидуальное восприятие вовсе не являются уникально российским феноменом. Однако в ус- ловиях нынешней политической, социальной и культурной ситуации политика истории занимает в России непропорционально большое 14 От редакции место, оказываясь практически единственным и главным инструментом самолегитимации режима. Участники нашего форума, особенно представляющие Украину, Литву и Польшу, показали и присутствие важного внешнеполитическо- го аспекта в деятельности Комиссии, задающей границы пространства общей истории и памяти. Авторы AI сравнивают эту условную карту разделенной истории с границами новой воображаемой империи, в которой современная Российская Федерация занимает место главной региональной державы, союзника супердержав и гаранта иерархически организованной международной системы. Таким образом, помещение современной российской политики истории и исторической памяти в более широкий и многомерный контекст выявляет дополнительные смыслы новой российской инициативы и вновь демонстрирует необ- ходимость учета в современных общественных дискуссиях сложного контекста имперских и постимперских формаций. Любопытным обра- зом созданная российской политической элитой ситуация в области по- литики истории превращает науки о человеке в империи, стремящиеся к научной рационализации и описанию опыта гетерогенности, в проект с серьезными политическими импликациями, поскольку эти науки изначально исходят из демократической презумпции невозможности единого универсального нарратива прошлого – как на коллективном, так и на индивидуальном уровне. Редакция Ab Imperio: И. Герасимов С. Глебов A. Каплуновский M. Могильнер A. Семенов ...