Как Создается Знание об Империи и Нации?: Продолжение Разговора

43 Ab Imperio, 1/2007 КАК СОЗДАЕТСЯ ЗНАНИЕ ОБ ИМПЕРИИ И НАЦИИ? ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА Вопросы редакции AI участникам беседы и комментаторам 1. В диалоге Романа Шпорлюка и Анджея Новака эссенциалист- ские трактовки нации подверглись критике; собеседники обратили внимание на зависимость нашего аналитического языка от стандар- тов эпохи национализма. Они также отметили сложности, связанные с адекватной передачей феноменов донациональной эпохи. В то же время категория модерности, не менее принципиальная для насто- ящего разговора, подобной релятивизации не подверглась.1 Более того, она оказалась жестко привязанной к социальным, культурным и политическим практикам модерного национализма и к европейской норме (в то время как в целом разделение Европы на нормативный Запад и менее нормативный, отстающий Восток участники диалога критикуют). Империя в этой логике оказывается по определению не- модернизирующимся статичным феноменом. Не кажется ли Вам, что такой подход отчасти аналогичен телеологии “национализирующей” оптики, которую убедительно разоблачают авторы диалога? Иными словами, абсолютизируя и эссенциализируя категории модерности, 1 Ср. развернутую критику эссенциализирующего подхода к “модерности”: Frederick Cooper. Colonialism in Question: Theory, Knowledge, History. Berkeley, Los Angeles, London, 2005. Pp. 113-149. 44 Как создается знание об империи и нации? не лишаемся ли мы возможности описывать модернизационные про- цессы в домодерных и переходных обществах – коль скоро они сами не создали оригинального современного языка самоописания. Возможно, мы просто не видим эти процессы и не прочитываем их “язык”, работая с категориями национальной модерности – тем самым ограничивая и наше понимание механизмов модернизации…. 2. Публикуемый диалог очень интересно раскрывает проблему контроля над прошлым, столь важного как для империи, так и для на- ции. Участники дискуссии также согласились, что “империоизация” восприятия Речи Посполитой произошла постфактум как часть пере- оценки ее истории – либо изнутри польского национального проекта, либо как часть критики неинклюзивной природы этого проекта. При этом империя так или иначе определяется через доминирование и на- силие. Если все же отойти от определения империи через дуальную модель ядра и зависимой периферии (характерной далеко не только для имперских обществ) и принять взгляд, согласно которому империя – это неодномерно организованное пространство, существующее в рамках единой политии, задача которой – не искоренение разнообра- зия и насаждение унификации, а интеграция и систематизация этого разнообразия и контроль над ним, какие исследовательские перспек- тивы открываются перед историками? Насколько, на Ваш взгляд, перспективна исследовательская программа, которая вместо изучения процесса модернизации/национализации как основной цивилизаци- онной тенденции пересматривает понятие “империи” как абсолютной альтернативы “нации” и изучает, как “нации” и “империи” решают “архаичную” проблему разнообразия и культурной и социальной гетерогенности? 3. Роман Шпорлюк предлагает гуманистическое прочтение со- временного украинского национального проекта (как и любого друго- го), выдвигая в качестве критерия “хорошего” национализма свободу индивидуального проявления в нации. Здесь возникает вопрос о сво- боде индивидуумов, которые пытаются объединиться внутри нации в некие малые сообщества – в какой степени эта свобода может быть гарантирована в “хорошем” национализме? Эта тема присутствует в исторической части рассуждений участников диалога (например, когда речь заходит о “регионализме” отдельных представителей польской эмиграции XIX века), но исчезает, когда участники диалога ведут речь о современности. 45 Ab Imperio, 1/2007 Подобным же образом, настаивая в целом на том, что нация – это процесс, и процесс не телеологический, в последней части дискуссии, где речь идет о современности Украины и Польши, участники стано- вятся на телеологическую позицию и выделяют некие исторические вехи, от которых – при всех условностях и оговорках – берут отсчет современные польская и украинская нации. Здесь вновь возникает во- прос о роли истории в модерных национальных проектах. В связи с этим мы хотели бы узнать, что авторы диалога думают о набирающих в последнее время популярность призывах “отодвинуть историю”, перестать выстраивать настоящее на “уроках”, “ошибках” и “пре- ступлениях” прошлого и обсуждать настоящее в его собственных категориях, критически деконструируя их историческую генеалогию (так, как участники диалога делали это применительно к домодерным эпохам или к XIX веку). 4. Наконец – но не в последнюю очередь – возникает вопрос об общем статусе и функционировании исторического знания: зачем нам, историкам, знать о том, что Речь Посполитую нельзя механически описать на современном языке социальных наук? Чем сегодня может быть полезно понимание иной логики существования людей и функ- ционирования общества в донациональную эпоху? ...