Быть или чувствовать? Основные аспекты формирования еврейской самоидентификации у потомков смешанных браков в современной России по Е. Э. Носенко (review)

495 Ab Imperio, 1/2006 1 Cм. например: D. Ibry. Exodus to Humanism: Jewish Identity without Religion. New York, 1999; M. Gordon. Assimilation in American Life. New York, 1964 и др. Ирина ПОПОВА-БОНДАРЕНКО Е. Э. Носенко. Быть или чув- ствовать? Основные аспекты фор- мирования еврейской самоиден- тификации у потомков смешан- ных браков в современной России. Москва: ИВ РАН, “Крафт+”, 2004. 400 с. ISBN: 5-93675-085-X. Проблема национальной само- идентификации в эпоху глобали- зации и мощных ассимиляцион- ных процессов стоит очень остро, для еврейства же она приобретает жизненно важный характер, осо- бенно в свете попыток ревизии истории Холокоста и дебатов о бу- дущем израильского государства. Осознание своей национальной принадлежности – важнейшая составляющая в поиске ответа на вызовы сегодняшнего дня. Имен- но этот фактор делает появление книги Елены Носенко “Быть или чувствовать?” актуальным. Во введении и первой главе книги (“Исследования в области еврейской идентичности”) автор дает анализ работ, в которых рассматривается феномен еврей- ского самосознания. Подчерки- вается, что ученые США, отмечая светский характер современной американской еврейской идентич- ности, указывают на ее плюрали- стичность.1 Опираясь на обшир- ный корпус работ американских коллег, Носенко производит тща- тельную систематизацию прояв- лений еврейской идентичности, ее оснований и связанных с ней символов. Религиозно ориенти- рованная часть еврейства обычно выдвигает в качестве идентифика- ционных доминант празднование Песаха, Хануки, Рош-ha-Шана, Дней покаяния и Йом Кипура. Ос- новными же идентификаторами (в различной последовательности), согласно этим данным, становятся антисемитизм, Холокост, культура и еврейское образование, чувство общности с еврейским народом, гордость, связанная с этнической принадлежностью. В этот ряд входит и такой аксиологический аспект, как семья. Особую цен- ность при этом приобретает моно- этнический брак. О смешанных браках, как справедливо замечает Носенко, пишут в основном социологи и демографы, этнологическая же сторона этого явления изучена не- достаточно. Указывает автор и на отсутствие единого мнения рав- вината о смешанном браке. Чаще всего негалахических потомков 496 Рецензии/Reviews не признают евреями (С. 36).2 Выразители умеренных взглядов, напротив, поощряют принятие иудаизма детьми негалахического происхождения. В этом отноше- нии Носенко подчеркивает важ- ность исследования П. Спикарда “Смешанная кровь. Смешанные браки и этническая идентичность в Америке ХХ столетия” (1989), в котором вопрос межэтнических браков освещался с учетом этно- культурных сексуальных стере- отипов и предпочтений (С. 38).3 Отметим оправданность ин- тереса Носенко к изучению ев- рейской самоидентификации у потомков от смешанных браков в России. Именно здесь сохраняется “одна из самых значительных ев- рейских общин Европы”, а число смешанных браков, как и в других странах, возрастает (C. 39). Про- блема еврейской самоидентифи- кации в этнологическом ракурсе на российском материале раз- работана недостаточно. Особое внимание заслуживает ее аспект, связанный с самоидентификаци- ей в постперестроечный период, когда на фоне невыразительной культурной и религиозной жиз- ни советского еврейства стали происходить весьма ощутимые качественные изменения. Автор книги отмечает тот факт, что именно в связи с принудительной национальной идентификацией населения Советского Союза (небезызвестная “пятая графа” в паспорте) процесс аккультурации еврейства был неглубоким (С. 40-41). В своем исследовании Носенко отдает предпочтение не количе- ственному (выборочный опрос респондентов), но качественному подходу, а именно методу “устной истории” (oral history) как разно- видности интенсивного интервью и сходному с ним методу “истории повседневной жизни” (life history) (глава “Методика исследования”). Исследования проводились в рос- сийских мегаполисах (Москва, Пе- тербург), где, по мнению автора, проживает большинство евреев России и самоидентификация вы- ражена более определенно. Носенко выделяет четыре типа этнической самоидентификации. Первый определяется ею как “нееврейский”, или “русский”. Принадлежащие к этой группе респонденты не считают себя ев- реями: они предпочитают русские культурные ценности, ничего не знают о еврейской культуре, могут негативно оценивать еврейство и в случае эмиграции предпочита2 Носенко ссылается здесь на следующую работу: A. Hyams. Toward a One-World Jewry. An Essay in Jewish Identity. Hicksville, NY, 1980. 3 P. Spikard. Mixed Blood. Intermarriage and Ethnic Identity in Twentieth-Century America. Madison, 1989. 497 Ab Imperio, 1/2006 ют выбирать в качестве страны проживания не Израиль (С. 51). Второй тип условно назван “ин- тернационалистическим”, или “космополитичным”. Его предста- вители сильно ассимилированы, хотя и признают свои еврейские корни. Они весьма озабочены проявлениями антисемитизма и готовы покинуть страну в случае обострения ситуации (С. 51-52). Третью группу респондентов с учетом их психологических моти- ваций Носенко характеризует как “переходную”, или “расколотую” (C. 52). Ее отличительный при- знак – затрудненная этническая самоидентификация респонден- тов: в различных ситуациях они чувствуют себя то евреями, то русскими. У ее представителей пробуждается интерес к своим еврейским “корням” (часто это вызвано чтением литературы по истории и культуре еврейского на- рода или посещением еврейских организаций). Они болезненно ре- агируют на проявления антисеми- тизма, размышляют о возможно- сти покинуть Россию, хотя редко решаются на это. Четвертому типу самоидентификации Носенко присваивает рабочее определение “еврейский”. Это, как правило, молодые респонденты, которые активно стремятся “найти свои еврейские корни”, называют себя евреями даже в тех случаях, когда степень еврейского родства до- статочно удалена. Представители этой группы изучают еврейскую культуру, посещают различные мероприятия в еврейских орга- низациях, учатся в еврейских вузах. Респонденты данной груп- пы – единственные, по мнению Носенко, кто позитивно оценивает еврейство. Многие из них пере- ходят в иудаизм (С. 52). Логично, что в качестве своеобразного индекса самоидентификации Носенко избрала официальную запись в паспортах своих респон- дентов – графу “национальность”. Как оказалось, в первой и второй группе опрошенных превалирова- ли такие записи о национальной принадлежности, как “русский”, “белорус”, “грузин” и т.д. В тре- тьей группе были выявлены со- четания еврейской фамилии и за- писи о нееврейской национальной принадлежности или наоборот. Многие меняли принадлежность к еврейству по настоянию/советам родных или знакомых (C. 58-59), но не скрывали, что делали это сознательно, желая “избежать трудностей” (C. 61). В четвертой же группе опрошенных, отмечает Носенко, в графе “националь- ность” довольно высок процент записей “еврей”/”еврейка”. Носенко последовательно про- слеживает отношение к еврейству, а также связанный с ним процесс самоидентификации у четырех перечисленных групп на различ- 498 Рецензии/Reviews ных уровнях: психологическом (главы “Кем они себя ‘чувству- ют’?”, “Быть евреем?”, “Что они о евреях думают?”, “Возрождение или игра?”), кровнородственном (“Семья и детство”), культуро- логическом (“Культурные тради- ции”, “Фактор религии”), куль- турно-коммуникативном (“Если в кране нет воды…”), историческом (“Катастрофа и Сопротивление”) и др. Вводится существенная поправка к распространенному утверждению о дуализме этниче- ского самосознания. Так, первые две группы практически ни в ма- лейшей степени не ощущают себя “продуктом еврейской культуры” (C. 84). При этом подчеркива- ется, что даже респонденты из четвертой (“еврейской”) группы, выросшие в ассимилированных и аккультурированных семьях, не чувствуют себя “совместным про- дуктом”. Ни один из опрошенных, как указано в книге, не назвал себя “русским евреем”, что дает автору все основания охарактеризовать это определение как искусствен- ный конструкт, бытующий в научном мире. Гораздо более важный компонент самоопреде- ления – отношение к традиции и “фактору крови” (глава “Быть евреем?”). Несомненный интерес пред- ставляет исследование и тако- го аспекта, как стереотипность мышления (глава “Что они о евреях думают?”). В книге он рассматривается на двух уровнях. Носенко пишет о гетеростереоти- пах (восприятии евреев потомка- ми из смешанных браков как бы “со стороны” – как лидеров или аутсайдеров) и автостереотипах (суждениях евреев о самих себе). Все стереотипы вписаны в рамки той же “вертикальной” модели – от первой по четвертую группы включительно. Выясняется, что респондентам всех групп свой- ственны стереотипы, характерные для русского массового сознания, включая негативные. Так, в “не- еврейской” группе встречаются эвфемистические дейксисные конструкции, описывающие отно- шение к евреям как к “людям этой национальности”, “этой нации”, “ним” (C. 96, 193). В “еврейской” группе, напротив, выделяются положительные автостереотипы (например, умение просчитывать ситуации как признак развитого ума и пр.). Но в целом, отмечает Носенко, “наличие позитивных и негативных стереотипов в отно- шении к евреям и русским вполне коррелирует (за редкими исклю- чениями) с типами самоиденти- фикации респондентов” (C. 112). Весьма любопытно и наблюдение относительно источников форми- рования этнических стереотипов: подмечено, что одни пришли из русской литературы (С. 97, 106), другие тиражируются СМИ, а это 499 Ab Imperio, 1/2006 во многом объясняет их живучесть (С. 112). Напрашивается вывод о своеобразном “сползании” соци- ально навязанного стереотипа на бытовой уровень и его дальней- шем закреплении. Не обойден в книге и вопрос о роли семьи в этнической само- идентификации (глава “Семья и детство”). Считается, что в смешанных семьях мать-еврейка более способствует формирова- нию еврейской самоидентифи- кации, чем отец-еврей (C. 124).4 Носенко же, основываясь на своих наблюдениях, старается занять более объективную по- зицию. Она полагает, что многое зависит, прежде всего, от степени духовной близости между детьми и родителями (как матерями, так и отцами – евреями или неевреями) (С. 124). С другой стороны, мно- гие представители “переходной” и даже “еврейской” групп (особенно молодые) пришли к еврейскому самоопределению вполне само- стоятельно благодаря чтению еврейской литературы, посеще- нию еврейских культурно-про- светительских организаций (C. 120, 123). В то же время их роди- тели-евреи, в целом поддерживая детей, несколько устраняются от участия в еврейской культурной жизни в силу своего “советского” воспитания (C. 122). Значительное место в книге занимает изучение отношения ре- спондентов к еврейской традиции, культуре и религии (С. 125-185). Носенко проводит сравнение этих феноменов и процессов в американском и российском ев- рействе, с сожалением отмечая при этом факт “эрозии еврейской культурной традиции” в России (C. 126). Исследовательница детальнейшим образом просле- живает влияние на этническую самоидентификацию таких фак- торов, как язык (иврит, иногда – идиш), традиционное еврейское образование, пища (ритуальная и повседневная; в том числе – на- личие или отсутствие ритуальных пищевых запретов), праздники и соблюдение Субботы, чтение еврейской прессы и книг (Шо- лом-Алейхема, Э. Севелы, И. Ба- беля, И.-Б. Зингера), знакомство с еврейской народной музыкой и посещение еврейского театра. Вы- вод из этого исследования таков: еврейская культурная традиция, к сожалению, не оказывает реша- ющего влияния на формирование еврейской самоидентификации у потомков от смешанных браков в России. Еврейское искусство и элементы еврейской пищевой культуры воспринимаются по большей части как некая “этниче- ская экзотика”. Носенко усматри4 Как пример: E. Klein. Lost Jews: The Struggle for Identity Today. London, 1996. 500 Рецензии/Reviews вает причину в “глубоком и дли- тельном разрыве в существовании еврейской культурной традиции в СССР” и “процессе угасания ин- тереса к этничности, который на- блюдался во многих странах мира до недавнего времени” (C. 165). Роль религии в формировании этнической самоидентификации всегда была чрезвычайно важна. Автор книги отмечает, что до сере- дины XVIII века конфессиональ- ное и этническое самосознание евреев совпадало (глава “Фактор религии”, C. 166). Стоит добавить только, что не в одной России. Недаром ученые, в частности Дж. Вебер, на которого в начале своей работы ссылается Носенко, связывают истоки кризиса еврей- ской идентичности с развитием Гаскалы (С. 26). На мощную се- куляризацию еврейского мира в эпоху Просвещения указывает и немецкая исследовательница П. Навэ.5 Во многих странах, и в первую очередь в США, иу- даизм претерпел за последние десятилетия сильную транс- формацию (ссылаясь на работу Дж. Вучера, Носенко называет эту религию “гражданским иудаиз- мом”6 ). Ныне его идеологические компоненты включают взаимную поддержку среди американских евреев, признание центральной роли государства Израиль, под- держание еврейской традиции, широкую благотворительность и др. (С. 167). Некоторые ученые (например, Ч. Либман) указы- вают на адаптацию иудаизма к американскому социуму и, соот- ветственно, говорят об упроще- нии первого.7 Евреи же бывшего Советского Союза, справедливо пишет Носенко, по известным причинам были вынуждены от- казываться не только от иудаизма, но и от религии вообще. Поэтому, учитывая наработки своих рос- сийских коллег, Носенко все же не склонна связывать формирование современной еврейской само- идентификации с интересом к иудаизму или с его исповеданием (С. 185). У потомков от смешанных браков, причем даже в третьей и четвертой группах (глава “Уехать или остаться? Израиль и эмигра- ция”), так называемый “мигра- ционный потенциал” довольно невысок (C. 214). Нередки случаи прагматического подхода к эми- грации (надежда на более высо- кий заработок, реализацию своих профессиональных качеств и пр.). Чаще всего решения эмигриро- вать или, напротив, не оставлять 5 P. Nave. Die neue hebräische Literatur. München-Bern, 1962. 6 J. Woocher. Sacred Survival. Religion of American Jews. Indianapolis, 1986. 7 Ch. Liebman.TheAmbivalentAmerican Jew: Politics, Religion, and Family inAmerican Jewish Life. Philadelphia, 1973. 501 Ab Imperio, 1/2006 Россию продиктованы здравым практицизмом. Кстати, возрож- дение определенных институтов еврейской жизни в России, пишет Носенко, также дает возможность “вновь обретенным евреям” при- нимать в ней активное участие, не покидая страну (C. 216). Своеобразной “лакмусовой бумажкой” идентичности назвала одна из респонденток отношение окружающих к еврейскому во- просу (глава “Если в кране нет воды…”, C. 243). По мнению не- которых исследователей, антисе- митизм способствует ускорению процессов самоидентификации и сплочению евреев.8 С опорой на собственные наблюдения Но- сенко уточняет эти выводы. Так, фактор антисемитизма оказывает наименьшее влияние на молодых респондентов четвертой (“ев- рейской”) группы. Эти люди, объясняет исследовательница, не испытали на себе воздействие политики государственного анти- семитизма и, как правило, активно самореализуются в общественной еврейской жизни. На эмиграцию они решаются также не из сообра- жений собственной безопасности, а по другим причинам. Фактор ан- тисемитизма становится ощути- мым идентификатором еврейства как раз у представителей второй (“интернационалистической”) и – в меньшей мере – третьей (“пере- ходной”) групп. Люди старшего и среднего возраста, испытавшие на себе лично (или на примере своих близких) проявления анти- семитизма, именно “благодаря” этому явлению в большей степе- ни “чувствуют себя евреями” (C. 245). Негативный личный опыт при столкновении с антисеми- тизмом заставляет таких людей солидаризироваться в причаст- ности ко всему еврейскому. Более того, как утверждает Носенко, у большинства лиц частично еврей- ского происхождения, которые не знакомы ни с еврейским языком, ни с традицией, ни с религией, антисемитизм – это иногда едва ли ни единственный фактор, который и “связывает некоторых респон- дентов с еврейством” (C. 147). Носенко не обходит вниманием и такой острый вопрос, как отно- шение к Холокосту и еврейскому Сопротивлению со стороны по- томков смешанных браков (глава “Катастрофа и Сопротивление”). Оказывается, что большинство респондентов плохо осведомлено о масштабах трагедии еврейского народа в годы Второй мировой во- йны. Многие не находят в себе сил смотреть в глаза страшной правде тех лет, ссылаясь при этом на пло- хую память в запоминании цифр, отодвигая в глубь истории эти 8 См., в частности: M. Meyer. Jewish Identity in the Modern World. Seattle, 1990. 502 Рецензии/Reviews события: “Давно это было…” (C. 251). Иногда акцентируется имен- но пассивная жертвенность евреев и недооцениваются их свободо- любие, гражданское мужество, способность защитить себя с ору- жием в руках. Носенко связывает эти суждения с недостаточной просветительской деятельностью еврейских организаций. Безуслов- но, сыграло роль и замалчивание трагедии еврейского народа со стороны советского государства (С. 297), в то время как в Израиле и США открыты многочисленные музеи, посвященные Холокосту, а в обычных музеях имеются специ- альные экспозиции. Автору книги приходится констатировать, что ни для одного из опрошенных, родившегося в смешанном браке, “ни Холокост, ни Сопротивление не стали этноформирующим фак- тором” (C. 252). Данная тема логично пере- текает в исследование роли и места еврейских общественных и религиозно-общинных центров в процессе еврейской самоиден- тификации (глава “Возрождение или игра?”). Отношение респон- дентов первой и второй групп к этой стороне еврейской жизни зачастую или индифферентное, или настороженное (опасения те- рактов, всплесков национализма и т.п. – C. 259, 260). Представи- тели третьей и четвертой групп в целом положительно относятся к национальному возрождению. Носенко делает вывод, что дея- тельность еврейских организаций наряду с посещением Израиля и реакцией на проявления антисе- митизма становится своеобраз- ным “поворотным моментом” в судьбе многих опрошенных – это пробуждение интереса к сво- ей “еврейской составляющей” (глава “Поворотный момент”). Автор монографии не сглажива- ет всех ментальных трудностей осознания себя евреем (частично или полностью). Первая группа склонна идентифицировать себя как “русских”, ибо еврейство по многим причинам оценивается здесь как нежелательный фактор. В самосознании второй и третьей групп нередко побеждает “еврей- ское начало”. При этом “поворот” происходит, как правило, в два этапа: в последних классах обще- образовательной школы (выдача паспортов с указанием нацио- нальности, формирование быто- вых стереотипов и пр.), а затем уже при посещении еврейских общественных организаций. “По- ворот”, таким образом, выступает как некий экзистенциал – пред- стояние перед границей, перед серьезным выбором, который может непредсказуемо повлиять на судьбу людей. Будущее потомков от сме- шанных браков представляется весьма неопределенным в плане 503 Ab Imperio, 1/2006 этнической самоидентификации (глава “Что их ждет впереди?”). Первые три группы склоняются к тому, что удел евреев в России – постепенная, но неотвратимая ассимиляция. Представители четвертой (“еврейской”) группы полагают, что евреи, особенно молодежь, постепенно уедут из России, а многие оставшиеся ассимилируются (C. 294). Обоб- щая результаты исследования, Носенко не разделяет оптимизма некоторых ученых, которые свя- зывают надежду на возрождение российского еврейства с потомка- ми от смешанных браков, демон- стрируя размытость этнической самоидентификации в указанной среде и тенденцию к ее дальней- шей эрозии (С. 312). Отметим, что Носенко все же удалось прояснить значение одно- го из самых значимых факторов сохранения еврейской иденти- фикации – фактора исторической памяти. Со своей стороны, возь- мем на себя смелость добавить: историческая память есть залог любой этнической идентифика- ции (ср.: память об армянском геноциде в 1915 г., С. 251-252). Исследовательница точно уловила присутствие этой памяти даже “в снятом виде” – в психологическом отталкивании респондентов от всего, что связано с Холокостом. По всей видимости, выведение этой генетической памяти на уровень рефлексии уже само по себе становится первичным и не- обходимым условием для форми- рования чувства принадлежности к еврейству. Еврейская самоидентифика- ция у потомков от смешанных браков в России (да и вообще на постсоветском пространстве) – сложнейшая проблема. Хочется отметить научную корректность анализа в книге Носенко и про- сто человеческую щепетильность при работе с данными. Методика “устных историй” и введение че- тырехуровневой шкалы (четырех упомянутых групп респондентов, что дает возможность уйти от жесткости бинарной модели с ее неизбежными крупными по- грешностями) принесли, как нам кажется, впечатляющий результат. Отсутствует в книге и тенденциоз- ность при работе с полученными данными. Книга не предлагает готовых ответов. Она выстроена таким об- разом, что большая часть глав со- храняет интонацию вопрошания и словно приглашает к диалогу. Ценность книги Носенко в том, что она выводит на важнейшие вопросы, касающиеся судеб эт- носов и народов, исторической памяти, национальных и семей- ных корней, где все так сложно переплетено и без чего не может состояться ни человек, ни челове- чество в целом. ...