Abstract

SUMMARY:

Приближающееся 800-летие Великого курулутая, положившего начало державе Чингисхана, многократно усилило общественный и научный интерес к этому историческому деятелю и созданному им великому государству. Однако при этом сам аналитический язык, используемый для описания этого исторического феномена, не подвергается анализу. Авторы статьи задают вопрос: насколько обосновано ставшее традиционным наименование державы Чингисхана “империей” – термином, сформировавшегося в ином историческом контексте и применявшегося в европейской политической традиции достаточно избирательно. Рассмотрев процесс формирования и функционирования Монгольского улуса с точки зрения экологии, демографии, экономики, политики, и антропологии, авторы соглашаются с тем, что в своем наиболее общем определении термин “империя” вполне применим к государству Чингисхана. Вместе с тем авторы показывают, что многие особенности этого государства, внешне напоминающие другие империи (внутренняя иерархия власти, режим управления покоренными территориями, экспансионизм и т.п.), имеют корни в специфическом укладе кочевого общества и в принципе отличаются от античного или модерного европейского империализма. Тем самым ставится под вопрос объясняющий потенциал категории “империи” как самоочевидной универсальной модели, не зависящей от конкретного историко-культурного контекста.

pdf

Share