Abstract

SUMMARY:

Автор статьи о “забытом” Чингисхане указывает на то, что вопреки расхожему мнению, Чингисхан вовсе не был фигурой умолчания в социалистической Монголии. На самом деле ограничены были лишь рамки возможной интерпретации и оценки значения этого исторического деятеля. Статья посвящена исследованию того, почему же коллективная память в постсоциалистической Монголии настаивает на лишь недавнем возвращении фигуры Чингисхана из “забвения”. Реконструируя реальное положение вещей, автор отмечает, что в начале социалистического периода количество публикаций о Чингисхане было значительным, а его изображение – позитивным. Несмотря на продолжавшиеся публикации документальных источников, в 1940-е годы в исторических работах стала усиливаться партийная догма. Тем не менее, монгольские историки симпатизировали Чингисхану больше, чем их советские коллеги. Вмешательство партийных органов и соответствующие резолюции Политбюро в 1967 г., требовавшие применения критического марксистского подхода, стали поворотным пунктом в освещении фигуры Чингисхана. Несмотря на то, что Чингисхан не исчез со страниц научных изданий и учебников, оценка его деятельности стала основываться на концепции “феодального государства” и марксистских штампах. Падение социалистического режима породило период растерянности и привело к активным процессам “поиска идентичности”, представлявших дореволюционный период в истории Монголии как золотой век. Чингисхан являлся центральной фигурой этого периода как основатель государства и родоначальник нации. Даже демократический режим постсоциалистического периода находил свои историко-правовые корни в “народоправии” курултая Чингисхана. Логика эпохи “национального возрождения” 1990-х годов толкала к тотальному отрицанию всего, связанного с социалистическим периодом, и раз Чингисхан оказывался символом нового этапа истории Монголии, в недавнем прошлом, когда “настоящая” монгольская идентичность была подавлена, и фигура Чингисхана неминуемо должна была находиться под запретом.

pdf

Share