Алексей Степанович Хомяков: Жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях по В. А. Кошелев (review)

398 Рецензии/Reviews в Наполеоне-мифе тот образ, который им необходим. Работа Уэслинг позволяет обратить внимание на те аспек- ты отечественной культурной мифологии, которые мало или вообще не исследуются нашими учеными. Книга эта хороша как отправная точка критического анализа, поскольку, прежде все- го, заставляет задуматься над тем, почему проблеме создания и функционирования мифа о Наполеоне уделяется мало вни- мания со стороны российских историков и литературоведов в области монографических ис- следований. Хотя тема мифо- логизации Наполеона в отече- ственной литературе освещена хорошо, этого не скажешь об историографии. Чувствуется недостаток фундаментальных исследований, посвященных проблеме мифа о Наполеоне в русской культуре. Нонна СМЕЛОВА В. A. Кошелев. Алексей Сте- панович Хомяков: Жизнеописа- ние в документах, рассуждениях и разысканиях. Москва: “Новое литературное обозрение”, 2000. 512 с. ISBN: 5-86793-078-5. Рецензируемая книга “Алек- сей Степанович Хомяков: жиз- неописание в документах, рас- суждениях и разысканиях”, является, несомненно, одним из значительных новейших ис- следований жизни и творчества видного представителя рус- ской мысли. Эта работа – итог многолетнего изучения В. А. Кошелевым мировоззрения сла- вянофилов. Следует отметить, что инте- рес к фигуре Хомякова законо- мерен, поскольку он стоит у ис- токов движения славянофилов в России. Несмотря на это, при- ходится признать, что Алексей Степанович был обделен внима- нием отечественных биографов: фундаментальных исследований творчества философа и богосло- ва историография XX столетия не зафиксировала. Все сколько- нибудь значительные работы опубликованы в XIX – начале XX века. Рецензируемая книга восполняет этот недостаток, являясь в российской истори- 399 Ab Imperio, 1/2005 ческой науке первой целостной монографией о Хомякове. Структура издания состоит из небольших глав, в которых удачно сочетается хроноло- гический (биографический) принцип изложения материала с выделением основных вех творчества мыслителя. Прежде всего, обратим внимание на кон- структивную позицию автора по отношению к классическому наследию Хомякова. Кошелев анализирует сочинения фило- софа, в сжатом виде представ- ляет логику его размышлений, высвечивая основные положе- ния его концепции, заостряет внимание на тенденциозности существующих представлений о философии одного из основа- телей славянофильства. Жизненный опыт Хомякова, выходца из старинного русского дворянского рода, “коренно- го русского человека” (С. 7), был уникальным, что не могло не отразиться на его научном творчестве. Изучение биогра- фии является одним из ключей к пониманию идей философа, его духовной эволюции и об- наруживает экзистенциальный фон возникновения многих его идей. Хомяков предстает на страницах книги как русский барин, “не испорченный зависи- мостью от другого человека, не столкнувшийся с необходимо- стью служить и прислуживать, живущий для себя в полном соответствии с собственным представлением о жизни” (С. 16). Это обстоятельство, а также хорошее домашнее воспитание, блестящие способности и гени- альные задатки обеспечили не- зависимость мышления, широту интересов. Автор разрушает целый ряд мифов о Хомякове. Кошелев аргументировано доказывает, что стереотипы, свойственные отечественной историографии, основаны на непонимании и недоразумениях. Причем это стереотипы, сложившиеся не только вокруг Хомякова, но и о славянофилах вообще. В отече- ственной литературе привыкли упоминать о славянофилах в свя- зи с вопросом об исторических путях развития России и непри- емлемости для России запад- ного опыта. Такое ограничение обедняет идеи представителей этого философского направле- ния, представляет их ортодок- сами, отвергающими инновации. Как правило, славянофильство интерпретируется историогра- фами как “консервативное по- литическое и идеалистическое философское течение русской общественной мысли XIX века”. Эта характеристика появилась в 400 Рецензии/Reviews советские времена и с тех пор практически не изменилась. Это можно объяснить тем, что, хотя сочинения самих славянофи- лов начали переиздаваться, но по-настоящему объективного, непредвзятого осмысления их наследия так и не произошло. Книгу можно рассматривать в двух аспектах: как истори- ческое исследование и как из- учение личностной позиции мыслителя. В качестве истори- ческого исследования книга не ограничена анализом материала, содержащегося в обширных литературных источниках. Ее автор использует письма, днев- ники, поэзию, воспоминания, полицейские донесения, из- учение которых позволяет вы- светить преломившиеся через судьбу отдельной личности объ- ективные тенденции в развитии России. Значительный интерес представляет информация, ка- сающаяся личностной позиции Хомякова, круга его оппонентов и мотивации, связанной с выбо- ром той или иной философской проблематики. Придавая большое значе- ние историческому контексту, Кошелев старается воссоздать необычайно широкую панораму эпохи. Это и события, участни- ком и наблюдателем которых был Хомяков (“сто дней Напо- леона”, восстание в Греции про- тив турецкого ига в 1821 г., вос- стание декабристов, подготовка проекта эмансипации крестьян и т.д.), и люди, с которыми мыс- литель общался на протяжении своей жизни. Без учета социо- культурной ситуации в России невозможно понять ту особую направленность интеллекту- альной работы славянофилов, которая концентрировалась на формировании национального самосознания, чистоты и цель- ности патриотической и нрав- ственной позиции человека, его устремленности к идеалам об- щества, свободного от рабства. Духовный подъем стимулировал творческие изыскания, ставшие наиболее ценным достоянием в фонде культуры первой полови- ны XIX века. К ним относилась и философско-богословская концепция Хомякова. Форми- руясь как мыслитель, он прошел хорошую философскую шко- лу, усвоил как идеи западных философов – Гегеля, Шеллинга, Гердера, так и изыскания своих соотечественников. Движение славянофилов предстает в книге как кружок, никогда специально не собиравшийся и не имевший устава. Его члены балансиро- вали, как отмечает автор моно- графии, “на грани запретного и дозволенного”. Кошелев по- казывает, что славянофильство пребывало как бы между двумя 401 Ab Imperio, 1/2005 полюсами. С одной стороны, они находились под подозрени- ем у властей, которые, не имея повода обвинить славянофилов в чем-либо недозволенном, чувствовали в их действиях эту неуловимую “недозволенность” и опасность для себя (С. 254). С другой стороны, последователи Хомякова сталкивались с напад- ками западников, обвинявших их в том, что они “отвращаются” от Европы, носительницы про- гресса. Такая ситуация была обусловлена жестким противо- стоянием между властью и обществом. Полицейско-идео- логический диктат того времени жестко подчинял себе литерату- ру, философию, всю обществен- ную мысль. Но это не означало, конечно, что их активность была парализована. Наоборот, в рамках официальной идеологии ставились и решались весьма важные и актуальные пробле- мы гуманитарного знания и общественной жизни. Вероят- но, поэтому Кошелев не устает подчеркивать парадоксальность мышления Хомякова. Одним из его проявлений была любовь к России, чуждая каким-либо про- явлениям национализма. Тем более странным представляется, что “приверженцы националь- ной гордыни” “провозгласили Хомякова чуть ли не знаменем своим…” (С. 15). В рецензируемой моногра- фии Хомяков предстает как один из идейных вдохновителей проекта освобождения крестьян. Автор вполне обосновано от- мечает ограниченность одно- значно критического взгляда на эту реформу. Оценивая ее, он указывает: “Не надобно за- бывать, что она пошла “сверху”, что она могла быть много хуже, что окончательный проект был намного радикальнее, чем все предварительные” (С. 460). Хомяков как патриот не остал- ся в стороне от обсуждения реформы, хотя и не входил ни в какие комитеты. В моно- графии излагается содержание его записки под названием “Об отмене крепостного права в Рос- сии”. В этом документе намечен путь, по которому законодатели пошли в дальнейшем. Реформы действительно вызвали всплеск общественного и национального самосознания. Идеи “народно- сти” и “славянства” получили признание и широкое распро- странение. В рецензируемой монографии глава, где описы- вается подготовка реформ и уча- стие в ней Хомякова, получила многозначительное название: “Надежда”. Алексей Степано- вич, проявлявший к реформе большой интерес, автором книги уподоблен Моисею. Доведя свой народ до земли обетованной, он 402 Рецензии/Reviews так и не вошел в нее и не увидел плоды своих усилий. Однако трудно согласиться с Кошелевым, когда он говорит, что Россия сумела в результате реформы выйти из жесточай- шего кризиса и обойтись мини- мальными потерями. Ощуще- ние шаткости пореформенного строя обострилось в результате войны 1877-1878 гг., убийства Александра II и непоследова- тельности правительства. По- следнее одновременно с кур- сом преобразований проявляло тенденцию к отсрочиванию и искажению реформ. Остается без ответа вопрос: замедлила ли отмена крепостного права наступление последующих ка- таклизмов или ускорила их. Мы не затронули самого главного и ценного в наследии Хомякова – его богословских взглядов. Действительно, как отмечает автор монографии, именно этот аспект вызывает наибольший интерес, значитель- но возросший в ХХ столетии, “в эпоху модернистского переос- мысления церковных догматов, создания новых религиозных и церковных учений” (С. 435). Из хода размышлений автора книги следует, что главные достижения в области богословия у Хомя- кова следующие: он разработал идею Церкви и создал русскую богословскую школу, определив ее собственно православную позицию (С. 447). Кошелевым отмечается односторонность по- лемического подхода Хомякова, подчеркивавшего отличия право- славия от западных исповеданий. Нельзя не согласиться с автором в следующем замечании: говоря о православии, мыслитель “обра- щается не столько к реальному, русскому православию, сколько к его идеальным началам” (C. 435). Ощущение незавершенно- сти в рецензируемой работе вызывает то, что автор обошел своим вниманием философские взгляды Хомякова. Они могли быть изложены в общих чертах, учитывая то, что гносеология Хомякова напрямую связана с его учением о Церкви. Было бы также уместным подробнее остановиться на тех идейных источниках, которые оказали влияние на формирование Хо- мякова как мыслителя. Кошелев, к сожалению, ограничивается указанием только на влияние отечественного социокультур- ного окружения Хомякова. Но не стоит забывать, что за- падные мыслители, например, Гегель, наложили на творчество философа свой отпечаток. Сам Хомяков отмечал, что славя- нофилы восприняли Гегеля “с какою-то религиозною верою”. На это указывает и В. Зеньков- 403 Ab Imperio, 1/2005 ский: “Философия истории у Хомякова формальна и по духу весьма близка к гегельянским схемам… Даже диалектический метод применяется Хомяковым к истолкованию исторического процесса”.1 Рецензируемая книга, не- сомненно, способствует даль- нейшему развитию и изучению российской культуры вообще и философии в частности. Работа Кошелева свидетельствует, что Россия не уступала Европе в порождении личностей, обла- давших большим творческим потенциалом. Знакомясь с дан- ной монографией, читатель начинает лучше понимать ха- рактер отечественной культуры, природу нашего самосознания и дальнейшее развитие наци- ональной мысли. Хомяков – мыслитель мирового масштаба, человек, оказавший влияние на формирование русской фило- софии. Усилиями Кошелева он как бы восстанавливается в своих правах. Это оправдано и тем, что труды Хомякова пред- ставляют интерес не только для профессиональных философов и историков, но и для людей, се- рьезно обеспокоенных кризис- ным состоянием современной культуры. 1 В. Зеньковский. История русской философии. В 2-х тт. Ростов-на-Дону, 1999. Т. 1. С. 238. Кирилл ПОСТОУТЕНКО Joachim Zweynert. Eine Geschichte des ökonomischen Denkens in Russland, 1805-1905 (Marburg : Metropolis Verlag, 2002). 475 S. ISBN: 3-89518-395-4. Книга Йоахима Цвайнерта (Институт экономических си- стем Гамбургского университе- та) примечательна по несколь- ким причинам. Первая из них, наиболее очевидная, указана самим автором в разделе “По- становка вопроса и методика”: в научной литературе, как исто- рической, так и экономической, до момента написания книги отсутствовало связное, само- стоятельное и идеологически непредвзятое описание истории русской экономической мысли (S. 17). Вторая причина коре- нится в специфике толкования Цвайнертом понятия “история мышления”. Наиболее простой (но и наи- менее продуктивной) парадиг- мой описания подобной “исто- рии” является история идей в духе Артура Лавджоя: на осно- вании априорно заданного из- вне понятия, базовая семантика которого мыслится неизменной всегда и везде, выстраивается ...