Россия и Чечня: История противоборства. Корни сепаратистского конфликта по Джон Данлоп, Russia Confronts Chechnya: Roots of a Separatist Conflict by John B. Dunlop (review)

381 Ab Imperio, 1/2005 example found its expression in Tatarstan ’s participation in the festivities of Moscow’s 850th anniversary. Underlying all these tendencies, concludes Nizamova, was the idea of Eurasianism, which was actively promoted by the Tatar elite in the course of the 1990s. Post-Soviet Cultural Transformation might be evaluated in a twofold perspective: on the one hand, it is confined to the applied study of cultural developments in just one region in Russia, but, on the other hand, the theoretical approaches go far beyond the presented case studies. As the editors themselves state in the English-language summary , “issues of cultural creativity, ethnic identity, political change and conceptualisation of culture and media […] have implications for the study of culture and media on a wider scale.” Furthermore, the book demonstrates the importance and usefulness of investigating those areas of cultural production that usually do not get studied: even research on seemingly marginal issues like broadcasting may shed light on the development of ethnicity discourses in transitional societies. Application of the suggested methods might be transferred toward an analysis of the representation of the “national” in Tatar fictional literature . In addition, sociologists with a special interest in Tatarstan are provided with interesting material for further research, as the book’s appendices offer detailed data drawn from a survey on the ethno-national identity of the population. The book may receive its due interest among scholars of the transformation processes that encompass not only the territory of the former Soviet Union, but also other parts of the world. Ирина РОЛДУГИНА Джон Данлоп. Россия и Чечня: История противоборства. Корни сепаратистского конфликта / Пер. с англ. Москва: “Р. Валент”, 1998. 232 c. ISBN: 5-93439-065-1. (John B.Dunlop, Russia Confronts Chechnya: Roots of a Separatist Conflict (Cambridge: Cambridge University Press, 1998). 248 pp. ISBN: 0-52163-619-1). С момента своего образова- ния в 1991 г. Российская Фе- дерация официально не ведет войн на своей территории. Тем не менее, на протяжении десяти лет российская армия ежегодно несет реальные людские поте- ри, усмиряя и наводя порядок в 382 Рецензии/Reviews “мятежном субъекте Российской Федерации” – непризнанной республике Ичкерия. Действия российских властей не остаются незамеченными: на международ- ной арене Россия регулярно под- вергается жесткой критике со стороны Европейского союза и США. В хронологии российско- чеченского конфликта конца XX в. выделяются два этапа: первая чеченская война началась в 1994 г. и завершилась в 1996 г. подпи- санием Хасавюртского мирного соглашения. Вторая чеченская война разразилась накануне вы- боров нового президента РФ и, по общему мнению экспертов, явилась ответом властей на теракты в столице, повлекшие гибель сотен людей в результате взрывов жилых домов. Отечественная историогра- фия истории российско-чечен- ского конфликта, официально именуемого властями “контртер- рористической операцией по наведению порядка в субъекте РФ”, весьма обширна и в темати- ческом, и жанровом отношении. Это – и монументальные труды, написанные по государственно- му заказу,1 а потому касающиеся описания и анализа лишь одной из сторон реальности, и журна- листская публицистика,2 непод- цензурно освещающая войну, и мемуары самих участников военных действий.3 Однако ни одна из известных работ не содержит целостного взгляда на проблематику и содержание конфликта. В этом массиве лите- ратуры анализируется несколько пластов реальности, зачастую ре- презентативно противоречащих друг другу. Журналисты пишут о чудовищных буднях войны, военные – о героическом и от- важном подавлении сопротивле- ния мятежной республики, сами сепаратисты4 – о продажности российского руководства, спро- воцировавшего начало военного конфликта. Отсутствие взвешен- ного и объективного нарратива объясняется тем, что все авто- ры, так или иначе, вовлечены в дискурс войны и транслируют свое видение происходящего в зависимости, главным образом, от места, которое они занимают в иерархии войны. Следствием этого обстоятельства является наблюдаемая ангажированность многих свидетельств. 1 См., например, издание Совета Федерации Федерального Собрания РФ: Чечня. Трагедия России. Москва, 1995. 2 А. Политковская. Вторая Чеченская. Москва, 2002. 3 Г. Трошев. Моя война. Чеченский дневник окопного генерала. Москва, 2001. 4 З. Яндарбиев. Чечения – битва за свободу. Львов, 1996. 383 Ab Imperio, 1/2005 Очевидным препятствием в осмыслении противостояния и создании историографии ка- чественно иного уровня, отли- чающейся более объективным подходом к предмету исследо- вания, является наличие “белых пятен” в истории конфликта. Отсутствие информации или же ее частичное засекречивание властью сделало невозможным даже составление целостного фактологического ряда, что крайне затрудняет реконструк- цию событий. Более существенная пробле- ма, однако, обусловлена принци- пиальной неизменной позицией власти, монополизировавшей все легальные подступы к воз- можному диалогу, необходимо- му для решения этой проблемы, лежащей в основании внутрен- ней политики РФ и во многом определяющей стратегию ее внешней политики. До сих пор официально не признавая войны, власть сводит на нет попытки серьезного изучения пробле- мы. По ее мнению, изучать, собственно, нечего – предмет академического исследования отсутствует, есть только инфор- мационные сводки об уничтоже- нии “боевиков”, питающихся за счет средств “международного терроризма”. В подобных условиях россий- ский ученый, который публично осмелился бы заняться этим во- просом, попал бы в крайне нелов- кое положение, подставив под удар и свою научную карьеру, и репутацию. Ни то, ни другое не грозило известному американ- скому советологу, профессору Йельского университета Джону Данлопу, автору нескольких монографий, посвященных иде- ологии национализма в бывшем СССР.5 Его работа “Россия и Чечня: история противоборства” – первая часть двухтомного ис- следования о “чеченской войне”. В отличие от российской истори- ографии российско-чеченского конфликта 1990-х гг., носящей по большей части публицисти- ческий характер, на западе тема противостояния царской России и Чечни,6 советской власти и горцев,7 современной России 5 John Dunlop. The New Russian Nationalism. New York, 1985; Idem. The Faces of Contemporary Russian Nationalism. Princeton, 1983. 6 Austin Jersild. Orientalism and Empire. North Caucasus Mountain Peoples and the Georgian Frontier, 1845-1917. Montreal, 2002; Thomas Sanders et al. Russian-Muslim Confrontation in the Caucasus.Alternative Visions of the Conflict between Imam Shamil and the Russians, 1830-1859. London, 2004. 7 Marie Bennigsen Broxup.The Last Ghazavat.The 1920-1921 Uprising. NewYork, 1992. 384 Рецензии/Reviews и чеченских сепаратистов8 до- статочно хорошо исследована. В отечественном кавказоведении тема взаимоотношений импер- ских властей и Чечни также нашла свое отражение.9 Однако изучение политики советского руководства пока ограничено исследованиями о депортации чеченцев10 и анализом архив- ных материалов, ставших до- ступными для изучения совсем недавно.11 Данлоп, эксперт Гуверов- ского института, выступает категорически против офици- альной позиции российской власти, отказывающейся на- зывать десятилетнее кровавое противостояние на Кавказе войной. Это свидетельствует о том, что авторитетный историк, свободный от навязываемых россиянам стереотипов, кото- рому бесконечно чужд опыт со- ветской научной школы жизни, вынуждающей ученых в своих трудах то и дело прибегать к эзопову языку, решительно противостоит стремлению рас- ценивать конфликт на Кавказе как “антитеррористическую профилактику”. В предисловии Данлоп справедливо замечает, что данная книга – первая по- пытка научного исследования причин и факторов, приведших к войне. Главной задачей для автора явилась как можно более полная реконструкция хода пер- вой чеченской войны и предше- ствующих ей событий, а также привлечение к исследованию всех доступных источников, вне зависимости от их идеологиче- ской направленности. Построенное в соответствии с хронологическом принципом исследование прослеживает события от IV в. н.э., времени появления на Северном Кавказе далеких предков современных чеченцев, до конца 1994 г., когда Российская Федерация начала 8 Fiona Hill. Russia’s Tinderbox. Conflict in the North Caucasus and Its Implications for the Future of the Russian Federation. Cambridge, 1995; Ben Fowkes (Ed.). Russia and Chechnia. The Permanent Crisis. Essays on Russo-Chechen relations. New York, 1998; Tracey C. German. Russia’s Chechen War. New York, 2003; Anatol Lieven. Chechnya. Tombstone of Russian Power. New Haven, 1998. 9 М. М. Блиев, В. В. Дегоев. Кавказская война. Москва, 1994; Кавказская война. Истоки и начало, 1770-1820 годы / Сост. Я. А. Гордин и Б. П. Миловидов. Санкт- Петербург, 2002. 10 Н. Ф. Бугай. Правда о депортации чеченского и ингушского народов // Вопросы истории. 1990. № 7; Alexander M. Nekrich. The Punished People. The Deportation and Fate of Soviet Minorities at the End of the Second World War. New York, 1978. 11 См.,например:П.Полян.Непосвоейволе…Историяигеографияпринудительных миграций в СССР. Москва, 2001. 385 Ab Imperio, 1/2005 неминуемо сползать к военному конфликту. Источниковой базой в данном случае послужили мно- гочисленные интервью участни- ков конфликта, их воспоминания и мемуары, открытые для из- учения архивные фонды и даже документы, предоставленные Бюро разведки и исследований Госдепартамента США, в част- ности, две карты, созданные аме- риканскими военными. В целом же, стремление ученого “ото- брать и рассмотреть как можно более широкий круг источников, касающихся событий и поли- тических решений, приведших к войне”, достойно высокой оценки. Хотя, как признается сам Данлоп, документы, отража- ющие точку зрения привержен- цев отделения Чечни от России, в большинстве своем были ему недоступны. А вот текстов, выражающих официальную по- зицию российской власти, было более чем достаточно. Однако это, по его мнению, не повлияло на качество исследования. В первой главе книги Данлоп рассказывает о предках современ- ных чеченцах, об исламизации Кавказа в VIII в. и о постепенном перемещении населения кав- казских гор в долины. Начало летописи столкновений русских с чеченцами следует увязывать с активной миграцией казаков в этот регион, совпадающей по вре- мени с передвижением чеченских племен. Обращаясь к внешней политике России на Северном Кавказе в XVI – XVII вв., Дан- лоп описывает первый этап по- следовательного проникновения русских в регион, важный для России как в стратегическом, так и в торговом плане. Упоминанием о приехавших в 1559 г. в Москву посланниках из Адыгеи, страны на западе Северо-Кавказского региона, и их просьбе к властям прислать к ним православных священников, Данлоп дает по- нять, что культурная экспансия и миссионерская деятельность являлись нереализованным, но необходимым и тактически оправ- данным приемом в деле завоева- ния Кавказа. Центральное место в заво- евании царской Россией Кавказа Данлоп отводит генералу А. П. Ермолову. Расчетливый, жесткий и безудержно жестокий по отно- шению к малым народам Кавказа, именно он первым в истории разработал депортационную политику, ссылая плененных че- ченцев в Сибирь. Другой формой подавления сопротивления сво- бодолюбивых кавказцев явилась военная и экономическая блока- да посредством строительства укрепительных линий с опорны- ми пунктами-крепостями. Впо- следствии власти копировали политику Ермолова, но достиг- 386 Рецензии/Reviews нуть сходной степени жестоко- сти и ярости по отношению к непокорным народам удалось лишь Сталину и его аппарату, искорежившему жизни не- скольких поколений кавказских народов. В этой главе Данлоп развивает довольно простую и вполне понятную с точки зрения христианской этики мысль: бес- пощадная политика угнетения и подавления кавказских на- родов, во-первых, сплотила их, превратив в единый мощный кулак; во-вторых, чрезвычай- но озлобила на генетическом уровне. Присущий кавказцам дух фанатизма и независимости укрепился настолько, что каж- дый новый имперский натиск вызывал только большую силу ответного сопротивления. Фактически, при Ермолове конфликт на Кавказе приоб- рел необратимый характер. Возможными его решениями становились или применение еще большей силы и жесто- кости (что и происходило), или беспрецедентные уступки с сильной стороны, которой, безусловно, всегда являлась Россия (этот вариант никогда не реализовался до конца). Та- кие возможности периодически возникали, каждый раз выходя на новый уровень. Имам Ша- миль, самый выдающийся по- литический и военный вождь Кавказа, пытался договориться с русскими и даже соглашался на подчинение Чечни России, собирался прекратить набеги на предгорные земли, занимаемые казаками. Но на все это он был готов лишь при условии, что русские согласятся на введение шариата на Северном Кавказе. Генерал Г. В. Розен, в ту пору командующий Кавказским кор- пусом, не поверил Шамилю, потребовав от него безогово- рочной капитуляции. “Мы ни- когда не имели на Кавказе более грозного и опасного врага, чем Шамиль”,12 – писал российский генерал Е. А. Головин в 1841 г. В XIX в. главным источни- ком напряжения между Росси- ей и Кавказом был земельный вопрос: сотни тысяч гектаров плодородных угодий царская власть отдала казакам, что не могло не возмутить малоземель- ных горцев, чья численность была в несколько раз больше численности казаков. Еще одна несправедливость по отноше- нию к горцам была заложена в особенностях судебной систе12 Moshe Gammer. Muslim Resistance to the Tsar. Shamil and the Conquest of Chechnia and Daghestan. London, 1994; см. также русский перевод книги: М. Гаммер. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. Москва, 1998. 387 Ab Imperio, 1/2005 мы: если судили русского или казака, то он передавался в руки гражданской администрации. Чеченцев же судили только военные власти, часто вынося смертные приговоры. Во второй главе (“Советский геноцид”) Данлоп развивает тезис о том, что со времен гене- рала Ермолова политика России на Кавказе изменялась только в одну сторону – в сторону ужесточения. Никаких принци- пиально новых стратегий в по- давлении и присоединении мя- тежного региона не использова- лось. Недостатки и ущербность российской политики в Чечне он усматривает в отсутствии желания искать приемлемые формы компромисса, шансы на достижение которого каждый раз упускали именно россий- ские власти, отказываясь идти на уступки для справедливой организации соседства и, тем самым, стимулируя эскалацию насилия. Анализируя преемствен- ность в имперской и советской политики, Данлоп выделяет несколько ключевых моментов в тактике русификации региона, последовавшей за подавлением, а затем разоружением населе- ния: создание внутри нацио- нальной общности небольшого числа лояльных режиму групп путем побуждения малых на- родностей к ассимиляции; отлу- чение горцев от арабского языка путем конструирования для всех северокавказских языков алфавитов на латинице; беспре- рывное изменение границ авто- номных областей и республик с целью снизить вес чеченского и ингушского населения во вновь образованной в 1936 г. Чечено-Ингушской АССР в со- ставе Российской Федерации. В результате, отмечает Данлоп, были подготовлены условия для пробуждения националистиче- ских чувств среди народностей Северного Кавказа, у которых до 1930 г. не было артикулиро- ванного развитого националь- ного самосознания. Советская власть стала преемницей цар- ского режима на практике и на словах. Партийное руководство в восстановленной республике подчеркивало “положительный эффект” наследия имперской политики на Кавказе и пре- возносило “подвиги” генерала Ермолова. Но, как и в XIX в., дискриминационная политика советских властей привела к результатам, прямо противо- положным ожидаемым. Таким образом, заключает Данлоп, к концу 1980-х гг. чеченцы имели внушительный список обид и претензий к властям. В главе “Зарождение ‘че- ченской революции’” рассма- 388 Рецензии/Reviews триваются взаимосвязанные экономические, социальные и демографические процессы, способствовавшие “чеченской революции” 1990-1991 гг. и стремительному восхождению генерала Дж. Дудаева к власти. В результате разделения эконо- мики на два сектора – “русский” (нефтедобывающая промыш- ленность и машиностроение) и “национальный” (мелкотоварное сельское хозяйство и отхожие промыслы) – в промышленности Чечено-Ингушетии образовался острый дефицит рабочей силы. Сельское хозяйство республики, напротив, получало ее в таком избытке, что не могло трудоу- строить всех. Повышение рожда- емости, рост безработицы, крайне низкое социальное обеспечение и, как следствие, высокая смерт- ность, озлобляли и криминали- зировали общество. Совокуп- ность этих и других факторов, по мнению Данлопа, и явилась взрывоопасной смесью, привед- шей к “чеченской революции”. Он отмечает, что в событиях 1991 г. явно прослеживаются “элементы социальной революции”, опровер- гая, тем самым, мысль некоторых российских экспертов, что ника- кого “чеченского движения” не существовало, власть, мол, узур- пировал Дудаев, которого поддер- жали местные могущественные дельцы нефтяной отрасли, так как им была экономически вы- годна независимость от России. Ключевой тезис главы состоит в том, что бурлящая Чечня стала оружием, которое Б. Ельцин ис- пользовал против М. Горбачева и коммунистической власти. Однако, выполнив свою роль, Ду- даев захотел большего – реальной независимости Чечни. Данлоп подробно исследует сюжет, свя- занный с вооружением Дудаева и его войск, которое произошло при прямом участии тогдашнего ми- нистра обороны России, генерала П. Грачева, который “поделился” оружием с бывшим коллегой в обмен на гарантии безопасности для процесса свертывания россий- ского вооруженного присутствия в Чечне. Четвертая глава исследования “Дудаев у власти. 1992-1994” посвящена анализу внутренней политики Дудаева. Данлоп де- лает неутешительный вывод – экономические планы Дудаева были утопичны и нереализуемы, упадок промышленного и сель- ского производства оказался неизбежен. Чудовищная корруп- ция чеченских руководителей и попустительство со стороны Ду- даева, больше занятого борьбой с Россией, чем наведением поряд- ка в регионе, усугубляли положе- ние внутри республики. Данлоп, кажется, убежден в том, что коррупция в Чечне подпитыва- 389 Ab Imperio, 1/2005 лась продажностью московских чиновников, чьими “младшими” партнерами в широкомасштаб- ным коммерческих операциях, в том числе и с нефтью, были чеченские руководители. В заключительной главе (“Конфронтация России с сепа- ратистской Чечней. 1992-1994”) восстанавливается ход событий того периода и описываются по- стоянные попытки налаживания переговорного процесса, каж- дый раз срывавшиеся по вине обеих сторон. Данлоп ссылается в основном на расследования во- енных журналистов П. Фельген- гауэра и М. Эйсмонт и отмечает, что в этот период российское руководство, в частности, пре- зидент Ельцин, несколько раз нарушало Конституцию, изда- вая секретные указы о силовых акциях против Чечни. Так на- чалась полномасштабная война. Ценность исследования аме- риканского ученого состоит в стремлении к беспристраст- ности и кропотливом изучении всех доступных документов, имеющих отношение к рос- сийско-чеченскому конфликту. Работа Данлопа является сво- еобразным “мозаичным зер- калом”: собрав воедино фраг- менты информации, он сделал как можно более полный обзор событий недавнего прошлого, отказавшись при этом от жест- ких обобщений, которые, тем не менее, сами напрашиваются при прочтении книги. Однако нельзя не заметить, что Данлоп не разделяет мнение некоторых российских экспертов и политиков о неизбежности во- йны между Чечней и Россией, от- ветственность за которую автор книги возлагает на Россию как на более сильную сторону, способ- ную стабилизировать обстановку и не допустить кровопролитие. Очевидно, многое объясняется в данном случае тем, что Россия выбрала в 1990-х гг. ту же самую стратегию, которую использова- ла и при царской власти, и при советской. Марианна МУРАВЬЕВА Molly W. Wesling, Napoleon in Russian Cultural Mythology (New York: Peter Lang, 2001). 256 pp. Bibliography, Index. ISBN: 0-82044982 -2. “Отдаю вам, Г. Историограф, на замечание, что мне весьма было бы приятно чаще встречать- ся в описании моей истории с наи- ...