Tribe, Estate, Nationality?: Changing Conceptions of Bashkir Particularity Within the Tsar’s Empire

SUMMARY:

Отмечая очевидную границу между императорским и советским периодами в вопросах национальной политики, Чарлз Стейнведел тем не менее считает, что определенные действия царизма (направленные на завоевание лояльности башкир режиму и на регулирование землевладения) позволили сформироваться идентичности башкир как более или менее сплоченной группы. Автор анализирует (само)восприятие башкир в течении 300 лет в качестве “племени”, “сословия” и “национальности”.

Стремление к обеспечению контроля над степными рубежами вынудило правительство Ивана Грозного предоставить башкирам вотчинное право на землю и гарантировать неприкосновенность их религии (ислама). В течение следующих двух веков, когда башкирские племена находились в процессе дробления, именно такая форма землевладения объединяла небольшие родовые подразделения, создавая связь между территорией и идентичностью. В последней четверти XVIII в., под влиянием восстания Пугачева, с одной стороны, и с другой — политики камерализма, требовавшей интенсификации и рационализации использования ресурсов (земли в частности), а следовательно, и стимулирования кочевников к принятию оседлого образа жизни, правительство реформировало управление башкирами. Дополнительным источником введения новой, кантонной администрации, послужило стремление к улучшению набора рекрутов. Введение кантонной системы, помимо открытия определенных путей социальной мобильности для башкир, продолжило переход от родовой системы к территориальной. Сословная система, согласно которой башкиры определялись отношением к земле, еще более способствовала сплочению башкир, которые в лингвистическом отношении пользовались письменным татарским, а в отношении религии были мусульманами, христианами или язычниками. Военная служба вместо налогов и право на владение землей делали статус башкир относительно привлекательным. Таким образом, сословная категория “башкир” обозначала для режима группу людей с исторически сложившимися отношениями с государством. Для государства, очевидно, языковые или иные этнические категории не были приоритетными, тем не менее государственная политика организации башкир стимулировала развитие их идентичности, связывая башкир в группу. Очередное изменение в политике по отношению к башкирам произошло в период Великих Реформ, когда государство пыталось придать гражданский статус поданным, которые считались к этому готовыми. Соответственно, новый статут предоставлял башкирам права, аналогичные правам крестьян в центральных районах империи, фактически снимая государственную опеку над ними. Башкирская элита была более или менее включена в элиту российскую. Тем не менее, исторически сложившаяся форма землевладения по-прежнему отделяла башкир от других крестьян. Разрешение свободной продажи земли привело в последней четверти XIX в. к существенному обнищанию башкирского населения. В дебатах об улучшении положения башкир возникает новая терминология – башкиры рассматриваются как “национальность”. В тоже время, расширение публичной сферы после 1905 года позволило башкирам выступить с защитой своих интересов, в частности, в вопросах о земле.

Таким образом, попытки царского режима завоевать лояльность башкир или регулировать их жизнь с целью максимизации ресурсов способствовали сплочению башкир как особой группы населения, и когда предоставились соответствующие возможности после 1905 г. и далее, башкиры, основываясь на своих особых отношениях с государством, пытались утвердить свою особую национальную идентичность.