Россия гла-зами иностранца по Дж. Александер (review)

397 Ab Imperio, 2/2011 том настоящей рецензии. Сам он, разумеется, старался следовать другим правилам. В последние годы публикуется довольно много переводов записок путешественников – европейцев, посещавших периферию России в конце XVIII – начале XIX в.1 Наряду с полными (или почти полными) переводами травелогов, в региональных журналах можно отыскать выборочные издания фрагментов, относящихся к тому или иному региону.2 Видимо, это объясняется тем, что путевые заметки представляют собой не просто источник самых разных сведений об империи, её истории, культуре, этнографии, но также и материалы для понимания вне- запно открывшегося массовому русскоязычному читателю мира Никита ХРАПУНОВ другая николаевская россия, или полемика травелогов Дж. Александер. Россия гла- зами иностранца / Пер. с англ. А. Базилевич. Москва: “Аграф”, 2008. 304 с. ISBN-13: 978-5-77840352 -9. Некоторые путешественники “не видят в России ничего по- ложительного и находят удоволь- ствие в том, чтобы жаловаться на отсутствие удобств (тогда им бы лучше сидеть дома, а не ездить за границу и глядеть вокруг через очки предубеждения)”, – со- крушался молодой шотландец в своих мемуарах (С. 95), русский перевод которых является предме1 Например: Э. Гендерсон. Библейские разыскания и странствия по России, вклю- чая путешествие по Крыму и переход через Кавказ с обзором положения евреев, раввинистов и караимов, магометан и языческих народов, обитающих в южных губерниях Российской империи. Санкт-Петербург, 2006 (см. рецензию на переиз- дание этого травелога: Ab Imperio. 2010. № 1. С. 242-254); Е. Хоецький. Спогади з подорожi по Криму. Сiмферополь, 2008 (см. рецензию: Ab Imeprio. 2008. № 3. С. 514-528); Ф. Дюбуа де Монпере. Путешествие по Кавказу, к черкесам и абхазам, в Грузию, Армению и в Крым. В 6 томах. Париж, 1843. Т. 5-6. Симферополь, 2009; Э. Б. Петрова, Т. А. Прохорова. Крымские путешествия: Шарль Жильбер Ромм. “Путешествие в Крым в 1786 году”. Симферополь, 2011. 2 К примеру, они имеются во многих из 24 номеров краеведческого журнала “Историческое наследие Крыма” (Симферополь); укажу и такие работы: Е. Н. Де- ремедведь. Крымская ривьера: Авантюрные приключения англичанок в Тавриде. Симферополь, 2008. С. 87-198; Н. И. Храпунов. Путеводитель по Восточной Европе начала XIX века // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Вып. 3. Симферополь, 2008. С. 299-315; Н. И. Храпунов. Крым в описаниях Реджинальда Хебера (1806 г.) // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. 2008. Вып. XIV. С. 645-697; Н. И. Храпунов. Путешествие по Крыму Стивена Греллета // Там же. 2009. Вып. XV. С. 656-681. 398 Рецензии/Reviews Таким образом, в издание вошли первый том английской книги без введения и главы 1–2 и 9–11 из второго тома, причём послед- няя – не полностью; при этом на- рушена оригинальная нумерация глав. К большому сожалению, отсутствует оригинальное введе- ние,5 из которого можно кое-что понять об авторе, его взглядах и задачах его труда. Русскоязычный перевод указанных выше глав выполнил А. Базилевич, преди- словие написала Г. Весёлая, ею же составлены комментарии и указатель. Оригинальное издание проиллюстрировано гравюрами. Некоторые из них – но не все – украшают форзацы переводного издания. Зато добавлены другие, вероятно, по мысли издателя, ос- вещающие эпоху. В Россию Александер прибыл морем, через Ревель и Кронштадт. Но застать императора в Петер- бурге ему не удалось: в мае 1829 г. Николай I находился на коронации в Варшаве, а потому получить у него разрешение на присутствие в зоне боевых действий было невозможно. Тогда Александер решил ехать на юг, рассчитывая “воображаемой географии”.3 Ре- цензируемый перевод путевых записок британского офицера Джеймса-Эдварда Александера (1803–1885 гг.) находится в том же ряду. Александер приобрёл извест- ность благодаря своей авантюр- ной жилке и многочисленным травелогам, рассказывающим о его странствиях по Индии, Аф- рике, Ближнему и Среднему Вос- току, Новой Зеландии и другим местам. В России он побывал в 1829–1830 гг., имея целью при- соединиться к русской армии, в очередной раз вступившей в войну с Османской империей. Вскоре по возвращении на роди- ну Александер издал материалы своих наблюдений. Их оригинальное название – “Путешествие к театру воен- ных действий на Востоке через Россию и Крым в 1829 году. С очерками имперского флота и армии, личными приключениями и характерными анекдотами”.4 В русское издание включены только главы, имеющие отношение к России, приключения же автора в Османской империи опущены. 3 После появления русских переводов следующих работ: Л. Вульф. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. Москва, 2003; Э. В. Саид. Ориентализм: Западные концепции Востока. Санкт-Петербург, 2006. 4 James ЕdwardAlexander. Travels to the Seat of War in the East through Russia and the Crimea in 1829. With Sketches of the Imperial Fleet and Army, Personal Adventures, and Characteristic Anecdotes. 2 vols. London, 1830. 5 Ibid. Vol. 1. Pp. v-xv. 399 Ab Imperio, 2/2011 морскую блокаду Босфора и о подвиге брига “Меркурий”. Далее в русском переводе выпущено шесть глав, повествующих о во- енных действиях и приключениях автора в Османской империи, причём этот момент никак не обо- значен, что следует поставить в вину переводчику или редактору. Мы вновь встречаем Алексан- дера осенью 1829 г., когда после заключения мира между Россией и Османской империей он воз- вращался в Одессу на фрегате “Поспешный”. Но свирепство- вавшая там чума привела к тому, что корабль получил приказ идти в Севастополь. Здесь Александер провёл три недели в карантине, разбитом на руинах Херсонеса, “без стола, стульев, постельного белья. Мы жестоко страдали от холода… С едой было совсем пло- хо: питались мы только черным хлебом и овощами, из которых собственноручно ухитрялись готовить суп” (С. 211). Но и окон- чание карантина не принесло об- легчения автору – его заподозрили в шпионаже в пользу Британии и вскоре поместили под арест. Описание этих печальных обстоятельств наилучшим об- разом характеризует автора как человека и как писателя, осо- бенно если сравнить его рассказ с сочинениями Э.-Д. Кларка (1769–1822 гг.), британского учё- ного, совершившего длительную на покровительство команду- ющего Черноморским флотом А. С. Грейга (1775–1845 гг.), к ко- торомуонимелрекомендательные письма. Осмотрев военные лагеря в Красном селе, двинулись на юг обычным путём – через Новго- род, Валдай, Вышний Волочек, Торжок, Тверь и Клин в Москву. Отсюда – в Тулу, Курск, Харьков, Полтаву, Николаев. Дальше были Херсон, Симферополь, Бахчиса- рай, Севастополь. Александеру пришлось по- долгу оставаться в Петербурге, Москве и Севастополе: он то ждал разрешения выехать на театр боевых действий, то оказывался жертвой подозрений в шпионаже или же ограничений, вызванных эпидемией чумы. Эти длительные остановки способствовали тому, что он разузнал и изложил многие подробности, касающиеся этих городов и обычаев их жителей. Так, будучи в Крыму, Алексан- дер посетил многочисленные памятники и населённые пункты юго-западной, южной и восточной части полуострова. Из Севастопо- ля он морем отправился в болгар- ский Созопол, на театр военных действий, куда давно стремился. Это позволило путешественнику собрать и впоследствии опублико- вать подробные сведения о войне России и Турции в 1828–1829 гг., в частности о взятии Варны и Созопола, о попытке установить 400 Рецензии/Reviews поездку по Европе и Востоку, а потом издавшего мемуары,6 при- знанные травелогом par excellence и остававшиеся важнейшим ис- точником сведений о Российской империи на Западе. Александер периодически подшучивает над Кларком и полемизирует с ним, а потому такое сопоставление будет вполне уместным. Отмечу также, что заочная полемика ав- торов травелогов как раз и может быть интересна для будущих ис- следователей в свете дискуссий о нормообразующем “Другом” и функционировании ориента- листского дискурса на примере Российской империи.7 Однако вернемся к тексту. В отличие от Кларка, утомляющего читателя многочисленными жа- лобами на невзгоды и болезни, в которых, разумеется, виноваты “скифы” и “варвары”, Александер повествует о своих злоключениях с достоинством и спокойствием истинного джентльмена. Расска- зывает о них он не для того, чтобы разжалобить аудиторию – но что- бы очиститься от подозрений: “мне стыдно отвлекать читателя такими подробностями; если бы я не счи- тал, что эти факты необходимы для защиты моей репутации, то вообще бы о них не упомянул” (С. 217-218).8 История мытарств Алексан- дера содержит множество на- блюдений как об организации карантинного дела в России, так и о шпиономании, отношении к за- подозренным в “нечестной игре” и пр. В частности, он сообщает о заговоре татар, планировавших восстание в тылу у России в случае ожидавшихся ими побед турецкой армии. В конце концов, Александер получил приказ ехать в Петербург, где Николай должен был сам разобраться с его делом. Это разрушило его планы вер- нуться в Англию южным путём, через Египет и Италию, но об- радовало полученной возможно- стью очиститься от подозрений. Обратно ехали уже не тем путём, 6 Edward Daniel Clarke. Travels in Various Countries of Europe, Asia, and Africa. Part the first. Russia, Tahtary, and Turkey. Fourth edition. Vols. 1-2. London, 1817. 7 См., например: Iver Neumann. Russia as Europe’s Other. Florence, 1996; Idem. Uses of the Other: The “East” in European Identity Formation. Minneapolis, 1999; В. Бобровни- ков. Почему мы маргиналы? Заметки на полях русского перевода “Ориентализма” Эдварда Саида // Ab Imperio. 2008. № 2. С. 325-344. 8 Правда, остаётся неясным один эпизод. Как уже говорилось, находясь в каранти- не, путешественник жестоко страдал от голода (С. 211), но, когда в Севастополь прибыл английский фрегат, нуждавшийся в провизии и топливе, то Александер, не покидая карантина, “сделал всё, чтобы добыть всё необходимое в Севастополе. Были забиты и отправлены в карантин волы и овцы, а греческие купцы снабдили корабль бакалеей” (С. 214). Конечно, это обстоятельство, в ряду прочих, могло бы возбудить подозрение в шпионаже и связях с агентами в городе. 401 Ab Imperio, 2/2011 которым ранее следовали на юг, а через Херсон, Николаев, Ели- саветград (нынешний Кирово- град), Киев, Витебск. В столице империи Александеру удалось незамедлительно оправдаться благодаря письму к государю от адмирала Грейга. Клеветников наказали, британцу же принесли извинения. Он подробно описы- вает свои встречи с императо- ром и членами царской семьи, рассказывает о жизни зимнего Петербурга, о доносе И. Шервуда (1798–1867 гг.) на декабристов, о проповедниках-иностранцах, рус- ской литературе и многом другом. В середине февраля 1830 г. Алек- сандер покидает Россию, и на этом заканчивается переведённая часть его мемуаров. Как видно из изложенного выше, иногда автор изменяет своему принципу описывать то, что видит, и пересказывает чита- телю сведения, полученные, по его мнению, из заслуживающих доверия источников – например, о добыче золота в России (С. 7881 ), об убийстве А. С. Грибоедова (С. 102-107), о взятии Варны (С. 186-190) и т. п. В повествование периодически вплетаются раз- личные историйки, либо случив- шиеся в присутствии автора, либо слышанные им. Благодаря им за- писки Александера не назовёшь скучными или монотонными. Эти анекдоты, по мысли автора, долж- ны были помочь англоязычному читателю лучше понять Россию и её жителей. Хотя в основе травелога лежат заметки, сделанные в пути, они очевидно несут следы последу- ющей литературной обработки. Это уже не дневник, разбитый по датам. Впрочем, в отличие от многих путешественников, Алек- сандер не обременяет читателя учёными сведениями из прошло- го и настоящего, археологией и историй, географией и ботаникой и т. д.9 Он просто рассказывает о своих приключениях, причём де- лает это в весьма занимательной форме. Александер, конечно же, не учёный-энциклопедист, как П.-С. Паллас или Ф. Дюбуа де Монпере. Его работа – заметки любопытствующего иностранца. Но именно этим она и интерес- на. Я бы поставил его мемуары рядом с травелогом Дж. Уэбсте9 См.: Clarke. Travels; П. С. Паллас. Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным наместничествам Русского государства в 1793–1794 гг. Москва, 1999; Maria Guthrie. A Tour, Performed in the Years 1795-6, through the Taurida, or Crimea, theAncient Kingdom of Bosphorus, the Once-powerful Republic of Tauric Cherson, and All the Other Countries on the North Shore of the Euxine, Ceded to Russia by the Peace of Kainardgi and Jassy. London, 1802; Jean Reuilly. Voyage en Crimée et sur les bords de la Mer Noire, pendant l’annéе 1803. Paris, 1806. 402 Рецензии/Reviews ра,10 где нет желания ни рисовать парадный портрет России, ни описывать ее же исключительно в черных тонах. Александер и сам признавал, что его интересовали вещи не столько фундаменталь- ные, сколько любопытные (С. 39). Его любопытству, как и объектив- ности, послужил и тот факт, что Александер изучал русский язык, а это позволяло ему получать ин- формацию непосредственно и не прибегать к услугам переводчика. В его книге имеются даже своего рода “разговорники” для беседы, например, с извозчиком или тор- говцем. Неудивительно, что в мемуа- рах офицера выдающееся место занимают описания русской ар- мии и флота (подготовку русских моряков он ставил очень высоко), а также подробности боевых действий. Но, помимо этого, мы обязаны Александеру тем, что он донес до читателя множество эт- нографических наблюдений. Как и у большинства путешественни- ков, много места в его труде за- нимают практические сведения о поездке, о состоянии транспорта, гостиниц и дорог, о достоприме- чательностях, а также рассказы о встречах с соотечественниками за границей. Иногда Александер рассуждает о пользе чужеземных обычаев, если они, по его мнению, выгодно отличаются от принятого на родине. Так, например, он срав- нивает российские и английские принципы образования, выделяя плюсы и минусы в каждом из них (С. 59-60). Главный герой Александера – это, конечно, Российская импе- рия. Но, в отличие от знаменитых сочинений того же Кларка или А. де Кюстина,11 Александер не стремился создать из России об- раз Другого, в котором можно увидеть также собственное от- ражение. Он, скорее, является доброжелательным и незаинтере- сованным наблюдателем, который видит и хорошие, и плохие черты. Символично, что переведённая часть его сочинения завершается панегириком русской литературе, которую в то время почти не знали в Европе (С. 250-251). Труд Александера вышел на несколько лет раньше воспоми- наний де Кюстина, потому он, ко- нечно, не мог с ним полемизиро- вать – но теперь для исследователя довольно очевидна полная проти- воположность этих произведений. Удивительна разница между ужа- сом и отвращением, охватившими де Кюстина в России, и симпатией 10 James Webster. Travels through the Crimea, Turkey, and Egypt; Performed During the Years 1825–1828; Including Particulars of the Last Illness and Death of the Emperor Alexander, and of the Russian Conspiracy of 1825. 2 vols. London, 1830. 11 Маркиз Астольф де Кюстин. Николаевская Россия. Москва, 1990. 403 Ab Imperio, 2/2011 и любопытством Александера. Но у последнего есть свой “де Кюстин”, с которым он спорит, над которым иронизирует и свою противоположность которому осознаёт. Конечно, он делает это изредка, когда возникает повод, но и без того слишком уж резок контраст между тональностью этих произведений. Александер здесь фактически оппонирует Кларку. Пусть тот описывал более ранний период – Россию эпохи Павла I, но Александера не устра- ивают, прежде всего, установки и методы его предшественника. Он, конечно же, видит отличие русской жизни от привычной ему европейской, но относится к ним весьма доброжелательно – оче- видно, исповедуя принцип, опре- деляемый поговоркой про свои уставы и чужой монастырь. При- веду лишь один пример. Кларк не стал следовать принятым в России правилам, относящимся к одежде, демонстративно игнорировал их и в результате заработал массу не- приятностей. В своих записках он, конечно же, признал эту историю очередным проявлением русской “скифскости”, тем, что отличает Россию от “цивилизованных” на- родов. Александер же удивляется поведению соотечественника, называя его “легкомысленным”. Для него совершенно естествен- но следовать тому, что принято за границей, как бы странно это ни выглядело: ведь те, “кто соот- носит свои привычки с законами чужой страны, избегают неприят- ностей” (С. 55). Этот пассаж любопытно риф- муется с другим отрывком – там, где автор рассматривает историю гибели русского посольства в Те- геране. По его мнению, поводом к резне послужило вызывающее поведение русских, не потрудив- шихся уважать местные обычаи и чувства побеждённых персов (С. 103-107). Вообще персы для автора – это воплощение Восто- ка, с которым сложно, но очень интересно и даже комфортно. Его влекло к ним, и потому во время пребывания в Москве он с большим удовольствием об- щался с членами персидского посольства Хосров-мирзы (С. 127-128). В отношении к русским и персам Александер, как кажет- ся читателю, выступает в образе выразителя идеалов британского джентльменства и честной игры. Оказавшись в Москве, Алек- сандер вспоминает Кларка, ри- торически вопрошавшего, “где же город?”, – ведь вокруг был лишь хаос из жутких развалин, помоек, пустырей и неопрят- ных лачуг, среди которых ино- гда обнаруживаются дворцы. Александер же увидел нечто противоположное – аккуратно распланированный, приятный и красивый город (С. 101), воз- 404 Рецензии/Reviews можно даже – самый красивый в Европе (С. 109). Разочарование де Кюстина в России объяснялось многими факторами: русская действитель- ность, конечно, не соответствова- ла тому идеальному типу государ- ства ancien régime, абсолютной монархии, которая постоянно являлась его воображению. Од- нако причину русофобии Кларка Александр обнаружил совсем в ином. Кларк прибыл в Россию в качестве наёмного работника – воспитателя юного джентльмена. Как ни странно, принимавшие их русские особое почтение оказы- вали хозяину, а не слуге. Кларк был оскорблён тем, что все вни- мание русских было приковано к его воспитаннику, а не к нему самому, “великому доктору Клар- ку”, и не ему достаются лучшие блюда и напитки. “Знаменитому путешественнику захотелось ото- мстить за подобный приём, и его добродетели уступили место злым чувствам”, – писал Александер. – “Трудно представить, сколь вредо- носными оказываются суждения подобных людей. Давая волю раздражительности, они не только ставят удары своих соотечествен- ников, следующих по их стопам, но и разжигают вражды между народами, забывая, что мирные отношения отвечают интересам всех стран” (С. 246–247).12 Под- ход Александера хорошо про- сматривается в его отношении к самому предмету наблюдений: “К России нельзя подходить с мер- ками, подходящими для других стран. Это – молодая империя, и все государственные учреждения находятся в ней в младенческом состоянии, способ же правления самый простой: в лице царя видят отца нации” (С. 81-82). Следует отметить очень каче- ственный перевод и комментарии. Ныне так бывает редко – мне уже приходилось писать об этом на страницах Ab Imperio. А. Бази- левичу удалось сохранить яркий, но живой авторский язык. К со12 В свете этого злой иронией звучат слова другого шотландца, Джеймса Уэбстера, сведшего в 1827 г. знакомство с генералом А. М. Бороздиным (1765? – 1838 гг.): “Генерал сильно жаловался на Кларка, который, на протяжении шести недель, пока был в Симферополе, усвоил привычку едва ли не ежедневно у него обедать. Бороздин был тогда командующим войсками в Крыму. Кларк часто делал опро- метчивые высказывания, но, поскольку он был приятным молодым человеком, ещё и переполненным информацией, то единственной реакцией на его излишне резкую манеру выражаться был лёгкий укор. Генерал заявил нам, что Кларк со- общил ложные сведения о многих обстоятельствах… Кажется, для Кларка всегда главенствовали личные переживания. Говоря о том, как тот искажал факты, Бо- роздин сказал (по-французски): “Не знаю, почему, ведь его повсюду так хорошо принимали” (Webster. Travels. Vol. 1. P. 60). 405 Ab Imperio, 2/2011 жалению, сейчас переводчики нередко произвольно обращаются с текстами, приглаживая столь важные для исследователя лекси- ческие нюансы и “шероховато- сти” или придавая им излишнюю “художественность”, а то и вовсе превращая перевод в пересказ.13 Другой бич современных изданий исторических источников – не- высокий уровень научных ком- ментариев.14 В данном же случае они удачны – короткие и по делу. Пожалуй, едва ли не единствен- ная фактическая ошибка такова. Александер рассказывает анекдот о невежественных английских про- поведниках в Петербурге (С. 247248 ). По мнению Г. Весёлой, речь, вероятно, идёт об Э. Гендерсоне и его спутниках (С. 284, прим. 313). Но это невозможно по причи- нам как хронологического, так и смыслового порядка: Гендерсон совершил путешествие по России лет на восемь раньше, чем думает комментатор, его не сопровождала семья, среди его спутников не было человека с фамилией на Б., он от- личался высокой культурой, не был религиозным фанатиком и пр.15 …Впоследствии Александеру ещё предстояло вернуться в Рос- сию – во время Крымской войны он осаждал Севастополь в чине генерал-лейтенанта британской армии, командовал пехотным полком. Интересно, претерпел ли коррекцию созданный им по- зитивный образ “Другого” после столкновения империй лоб в лоб на поле брани16 и изменил ли он тогда своё мнение о Николае I и о русских, не менявшееся даже в часы его несчастий? Эти и дру- гие вопросы небезосновательны для исследователей, только при- ступающих к серьезной работе с этим и другими травелогами как источниками. 13 См., например: Деремедведь. Крымская ривьера. С. 87-183; М. Е.-Д. (sic!) Кларк. Путешествие по России, Татарии и Турции. Глава XVIII. От Боспора Киммерийского до Каффы // Археология и история Боспора. Т. III. Керчь, 1999. С. 11-38. 14 Например: Хоецький. Спогади. 15 О Гендерсоне см. в его травелоге: E. Henderson. Biblical Researches and Travels in Russia. London, 1826 (русский перевод: Гендерсон. Библейские разыскания), см. также: С. Баталден. Мусульманский и еврейский вопросы в России эпохи Алек- сандра I глазами шотландского библеиста и путешественника // Вопросы истории. 2004. №. 5. С. 46-63. 16 Этой теме, так или иначе относящейся к “воображаемой географии”, посвящена, например, недавняя работа, в которой речь идет уже об ином масштабе – образах, воспроизводимых средствами массовой информации: Stefanie Markovits. The Crimean War in the British Imagination. Cambridge, 2009. ...