Письмо в Редакцию

610 С. Симмонс, Н. Перлина, Письмо в редакцию ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ Уважаемые члены редакции журнала Ab Imperio, К вам обращаются Синтия Симмонс и Нина Перлина (Cynthia Simmons, Nina Perlina), авторы работы Writing the Siege of Leningrad: Women’s Memoirs, Diaries and Documentary Prose (University of Pittsburgh Press, 2002). В 3-м номере вашего журнала за 2006 г. в разделе “R-Forum” помещена рецензия Марины Лоскутовой на нашу книгу. Наша книга издана относительно небольшим тиражом в американском университетском издательстве, и мы не рассчитываем, что российские читатели могут легко получить эту работу для своих профессиональных нужд. Рецензия Лоскутовой остается для них едва ли не единственным источником ознакомления с трудом, впервые предлагающим прочитать хронотоп Ленинградской блокады сквозь призму индивидуальных оце- ночных суждений современниц этого страшного времени – оставшихся в осажденном городе взрослых работоспособных женщин, молодых девушек, чьи первые серьезные попытки найти себе “место в жизни” были порушены, не получивших никаких профессиональных умений девочек 7-10 лет, продолжающих в столь немыслимых условиях ходить в школу, посещать кружки художественной самодеятельности и вы- ступать с концертами в военных госпиталях, – словом, людей, разных по своему социальному, этническому происхождению, домашнему воспитанию (русские, еврейские, немецкие, финские семьи; потомки 611 Ab Imperio, 1/2007 старинных дворянских родов и девочки-сироты, дети “врагов народа”), личным судьбам и частным интересам. В задачу нашего исследования входило составление максимально широкого спектра и многослойного среза свидетельств о переживании блокадного опыта и его концеп- туального обобщения в терминах прямых оценочных высказываний самих блокадниц (см. оглавление книги, а также разделы Preface, Pp. xxvii-xxxiv и Conclusions, Pp. 209-211). На фоне семи или восьми более чем положительных отзывов на нашу работу рецензия Лоскутовой выделяется как резко негативная. Главный недостаток нашего исследования состоит, по мнению Лоску- товой, в том, что мы не знакомы с социально-историческим подходом (C. 491, 495), в связи с чем наши интерпретации квалифицируются как “методологически наивные” и “теоретически безыскусные” (C. 496, 500). Достоверности сведений, сообщенных нам информантами, Лоскутова не доверяет, потому что “интервью проводили иностранные исследователи” (C. 498). Читая такие оценки, остается только перефра- зировать строки из Грибоедова: свои суждения рецензент черпает из мировоззренческих установок и “зббытых газет времен империи и...”. Вето на все методы гуманитарных исследований, кроме социально- исторических, и стремление исключить из круга исследователей исто- рии российской культуры “иностранцев” известны Ab Imperio. Верная этому категорическому требованию, Лоскутова либо игнорирует, либо намеренно искажает те целевые установки, из которых мы исходили при отборе и интерпретации материалов. Она утверждает: “...совершенно без внимания остался тот факт, что интервью проводили иностранные исследователи: рассказ пожилого человека, обращенного к иностран- цу, в нашей стране заведомо имеет определенную специфику...” (C. 498). Повторяем сказанное в книге: интервью проводились Симмонс и Перлиной совместно и (уточняем) записывались на два магнитофона одновременно. Наши собеседницы испытывали к нам полное доверие и с особой охотой делились своими воспоминаниями именно потому, что их интервьюировали две женщины – одна не просто “бывшая” со- отечественница (Перлина не скрывала, что эмигрировала в 1974 г.), а именно “блокадница” (“бывших” блокадниц, как о том свидетельствуют тексты их прямых высказываний, не бывает; память о блокаде остается навсегда); другая – американская специалистка по событиям прошло- го, еще не ставшего историей, – судьбы жителей, охваченных войной Сараева и Боснии-Герцеговины. Желание рассказать всем, не только “своим”, но и “чужим”, о том, что они пережили и как сумели спасти 612 С. Симмонс, Н. Перлина, Письмо в редакцию себя, каждая по-своему участвуя в “общем деле” жизни, придавало им, старым и по бóльшей части нездоровым женщинам, сил, энтузиаз- ма, особой исторической зоркости. Как тип исследования наша работа направлена на живого, говорящего человека, действующего и через свои поступки сознательно осуществляющего себя в истории. Наше исследование не ставит себе ни постпозитивистских, ни деконструк- тивных целей и не ищет “интеграции этих двух взглядов на историю гражданского населения Ленинграда в годы блокады” (как того желает Лоскутова, C. 496). Со своей стороны, комментируя это требование, заметим, что считаем его методологически порочным, ибо следование по такому пути приводит к переакцентуации, искажению и неверному отражению протекания экзистенциального процесса и превращения культурной памяти в историю. В ряде мест своей рецензии Лоскутова приписывает нам авторские намерения, которыми мы не задавались. Так, например, мы полагали, что в силу общей ситуации, определявшей жизнь осажденного города, к первоисточникам и документальным материалам, составленным блокадницами, гендерные теории как способ истолкования могут быть применены с известного рода осторожностью (Pp. 16-17). Лоску- това же (C. 492-93) приписывает нам намеренное желание подчеркнуть “гендерную природу осознания женщинами их индивидуального жизненного опыта”. Странным примером квазифрейдистского вчи- тывания является приписывание Перлиной “попытки осмысления и реконструкции своей биографии” через написание работы о судьбах блокадниц (C. 491). Смею заверить рецензентку, что ко дню начала войны мне, Нине Перлиной, было 2 года и один месяц, и ни в 1995 году (начало работы над проектом), ни позже я не пыталась рекон- струировать свои младенческие воспоминания в компоненты нашего исследования. Профессиональную компетенцию составительниц Лоскутова при- нижает и представляет как не удовлетворяющую требованиям осущест- вленного ими проекта. Неискаженные сведения о соавторах можно с легкостью получить из Интернета: Симмонс – не “преподаватель”, а университетский профессор, автор книги о диссидентских голосах, на- рушавших молчание в пору брежневского застоя. В сфере ее научных интересов – вопрос об участии женщин в разных сторонах культурной и общественной жизни Боснии в военное время и в современный по- слевоенный период и связанный с этим историко-психологический анализ различных модификаций социального дискурса. В применении к 613 Ab Imperio, 1/2007 данному блокадному проекту этот особый аспект гуманитарных знаний помогает показать, каким образом оценочные суждения (работа живой памяти) и проявления индивидуального опыта вписываются в общую книгу истории осажденного города. Перлина занимается не только русской филологией, но также историей гуманитарных идей первой половины ХХ века (теория хронотопа и полифонии, интерсубъектность диалогического высказывания, учения И. Гревса и Н. Анциферова о городе как системе разнонаправленных и сосуществующих культур). Таким образом, собранные в книге материалы из личных архивов блокадниц, их устные рассказы и интервью с ними – все рассмотрено с точки зрения социального дискурса и с позиции анализа интерсубъ- ектных (межчеловеческих) отношений. Непонятно, какие возражения Лоскутова имеет против такой теоретической базы исследования и почему, с ее точки зрения, И. Гревс, Н. Анциферов, М. Бахтин, В. Ви- ноградов – с одной стороны, а с другой – близкие им по духу историки и философы культуры Марк Блох, Исайя Берлин и Марк Штейнберг, автор работы “Stories and Voices: History and Theory”, представляются ей “достаточно странной компанией” (C. 496-497). В статье Лоскутовой множество неточностей, особенно досадных, поскольку рецензия подана как выступление на форуме журнала, за- нимающегося вопросами истории. Так, все иллюстративные материалы (фотографии, словарь блокадных фразеологизмов, схемы, таблица данных о выдаче хлебных продуктов по карточкам) собраны Симмонс и Перлиной; профессор Бидлак, написавший требующееся для нашего исследования “Введение” (Foreword, Pp. ix–xxvi), в работе над книгой участия не принимал (см. ошибочное утверждение Лоскутовой: C. 500). Откуда рецензентке известно, что в публикации 2002 г. Перлина и Симмонс “обращались бессознательно” к ассоциациям с эпическими образами Гектора и Андромахи из Илиады? И как, применяя ритори- ческие тропы античности к контексту Великой Отечественной войны, они могли бы учесть работу, вышедшую в 2006 г. (!) под ее редакцией (C. 492, прим.)? Как явствует из предисловия, вступления и преамбул к публикациям, в наши задачи не входило перепечатывание художественных произ- ведений, созданных женщинами-поэтами и прозаиками блокадного Ленинграда. Творческие рукописи и материалы из архивов этих выда- ющихся деятельниц российской словесности в книге не представлены (ср. противоположное утверждение Лоскутовой, C. 497), а фрагменты автобиографических записок Остроумовой-Лебедевой вошли в анто- 614 С. Симмонс, Н. Перлина, Письмо в редакцию логию именно потому, что не были опубликованы в изданиях 1951 и 1974 гг. (см. об этом преамбулу, Pp. 25-27). Список подобных ляпсусов можно продолжить. Добавим лишь неточность в переводе с англий- ского: интервью с В. И. Бушуевой и встречи с А. Е. Масловской и О. А. Трапициной-Матвеенко произошли “спонтанно” (“spontaneously”, как сказано в тексте), но не “случайно”, как это поняла Лоскутова: эти женщины специально разыскали нас, желая поделиться своими вос- поминаниями. Надеемся, что в интересах коллегиальности, соблюдая принципы научной корректности, ваш журнал не откажет нам в опубликовании этих комментариев к рецензии Лоскутовой. С уважением, Синтия Симмонс, Бостонский колледж Нина Перлина, Университет Индианы 6 марта 2007 ...