Stalin’s Holy War: Religion, Nationalism, and Alliance Politics, 1941 – 1945 by Steven M. Miner (review)

543 Ab Imperio, 1/2007 1 Библиографию работ на финском языке см., например: Kaarina Ylonen. Inkerin kirkon nousu kommunistivallan paatyttya. Juvaskyla, 1997. Pp. 404-419. В 1990 – 2000-е гг. тема стала активно разрабатываться в российской историографии и публицистике: см. В. И. Мусаев. Политическая история Ингерманландии в конце XIX – XX веке. Санкт-Петербург, 2001. С. 382-392. 2 Actes et documents du Saint-Siege relatifs a la Seconde Guerre mondiale. Vol. I-XI. Citta del Vaticano (Libreria editrice Vaticana), 1965 – 1981. 3 Die faschistische Okkupationspolitik in den zeitweilig besetzen Gebieten der Sowjetunion (1941 – 1944). Berlin, 1991. Павел КРЫЛОВ Steven M. Miner, Stalin’s Holy War: Religion, Nationalism, and Alliance Politics, 1941 – 1945 (Chapel Hill and London: The University of North Carolina Press, 2003). 432 pp., ill. Maps, Bibliography, Index. ISBN: 0-8078-2736-3. Тема религии в сталинском СССР была и остается одной из самых модных в исследованиях советского периода российской истории. Общее количество толь- ко научно-исследовательских монографий, публикаций ис- точников и мемуаров, изданных на наиболее распространенных европейских языках, не поддается оценке,неговоряужеобогромном количестве публицистической и откровенно пропагандистской пе- чатной продукции, затрудняющей работу любого учёного. Кроме того, даже очень специфические сюжеты, например судьба еван- гелическо-лютеранских общин на Северо-Западе РСФСР в военные годы, вызвали в сопредельной Финляндии появление десятков серьёзных научных работ, практи- чески не известных за пределами этой страны по причине языково- го барьера.1 Упомянутый барьер, отметим, немного забегая вперёд, стал серьёзным препятствием и для автора рецензируемой моно- графии. Публикации источников и литература на французском и немецком языках остались для него недоступными, в т.ч. такие фундаментальные издания, как “Акты и документы Святого Пре- стола, относящиеся ко Второй мировой войне” в 11 томах2 или “Фашистская оккупационная по- литика в СССР 1941 – 1945 гг.”.3 В силу вполне объективных об- стоятельств Стивен М. Майнер как меж двух огней оказался между невозможностью объять необъятную и разноязычную историографию и опасностью в очередной раз пересказать из- вестные всем факты и трактовки. Отметим, что последнего иску- шения автор книги, рассчитанной на англоязычную аудиторию, не смог полностью преодолеть. Единственным выходом для ис- следователя было обнаружить 544 Рецензии/Reviews неожиданный поворот темы, по- ставить каверзный вопрос и найти на него нетривиальный ответ. В общем и целом ему это удалось: подобно многим коллегам, пере- читавшим некоторое количество работ предшественников и изда- ний опубликованных источников и не пожелавшим ограничиться их изложением, автор решил вы- ступить в роли борца с мифами массового сознания об истории Второй мировой войны. Майнер намеревается пере- смотреть весьма распространен- ное представление о коренном изменении советской политики по отношению к религии после 22 июня 1941 г., а точнее после речи И. В. Сталина 3 июля, на- чавшейся с обращения “Доро- гие соотечественники! Братья и сестры!”, со слов, которые, как можно прочесть, “были подска- заны не марксистско-ленинской идеологией, а скорее церковной проповедью”.4 Отправной точкой служит для Майнера “вопрос 1943 года”: “Почему Кремль ждал вплоть до того момента, когда дела военные стали окончательно склоняться в его пользу? Почему он не действовал в более тяжелые 1941 – 1942 гг., когда Красная ар- мия отступала к своим последним рубежам и Москве требовался каждый, кто мог носить ору- жие?” (P. xiv). Все последующие страницы книги служат, по сути, ответом на этот вопрос. Ответ выводится автором из убеждения в том, что сталинская политика в отношении религии в годы войны “повторяла в её основных чертах политику дореволюционного пе- риода”, в который “цари исполь- зовали церковь для укрепления контроля Санкт-Петербурга над неустойчивой западной границей Российской империи, а также для продвижения российской внеш- ней политики” (P. 11). В этом кон- тексте весьма забавно выглядит завершающая введение фраза: “Если бы Палеолог (французский посол в Санкт-Петербурге в гг. Первой мировой войны) оказался свидетелем советской политики в области религии в 1939 – 1945 гг., он был бы поражен, обнаружив, насколько атеистическое государ- ство оказалось вовлеченным в те самые замшелые средневековые дрязги, о которых он с удивлением рассказывал в 1914 году” (P. 24). Называя религиозное возрожде- ние на оккупированной террито- рии “спонтанной реакцией обще- ства на дезинтеграцию советского режима, возвращением к истори- ческим корням вследствие поли- тического и социального вакуума” 4 М. В. Шкаровский. Церковь зовет к защите Родины: Религиозная жизнь Ленин- града и Северо-Запада в годы Великой Отечественной войны. Санкт-Петербург, 2005. С. 104. 545 Ab Imperio, 1/2007 (P. 34), Майнер не связывает с ним причину нового отношения к религии в СССР. Последнее должно было, по его мысли, “вы- полнить великую задачу”: пре- одолеть сомнения части западного общественного мнения в идее союза с первым в мире социали- стическим государством против гитлеровской Германии. “В то же время советские пропагандисты обращались к общественному мнению оккупированных наци- стами европейских стран, чтобы убедить их, в первую очередь, не поддерживать т.н. ‘крестовый по- ход’ Гитлера против безбожного коммунизма, затем восстановить их против угнетателей-нацистов, а позднее, когда ход военных действий изменился, побудить их помогать или по меньшей мере не препятствовать вступлению Красной армии в Центральную Европу” (Pp. 230-231). Первая глава “Религия и на- циональность. Советская ди- лемма 1939 – 1941 гг.” служит своеобразным прологом, который следует признать неудачным. Автор ставил перед собой задачу показать, что на вновь приоб- ретенных территориях советская власть использовала Русскую Православную Церковь как один из инструментов укрепления собственного влияния, но убе- дительных доказательств тому не приводит. Упоминаемое им направление епископа Сергия (Воскресенского) на Волынь с по- следующим в 1940 г. назначением на митрополичью кафедру в Ригу для эффективного подчинения местного православного духо- венства московской иерархии (P. 48) к таковым не может быть при- числено в полной мере. “Вновь открытая Кремлем для себя воз- можность использования РПЦ в политических целях” (P. 50) заключалась отнюдь не в лояльно- сти местного населения, которое именно на этих территориях ока- залось наиболее последовательно враждебным новому политиче- скому порядку. Политической задачей, которую могла решать РПЦ одним своим присутствием на западных границах, была ле- гитимация исторической принад- лежности приграничных земель к территориальному массиву, на собирание которого претендовал отныне СССР. Восьмиконечные кресты на куполах и шпилях сами по себе выполняли роль погра- ничных столбов. Но этот аспект проблемы полностью выпадает из поля зрения автора монографии. Глава 2 “Священная война Ста- лина начинается, 1941 – 1943 гг.” напоминает, в целом, общеиз- вестные для англоязычного, да и для российского читателя факты, такие как катастрофическое для Красной армии начало войны и детали весенней кампании 1942 546 Рецензии/Reviews года, отсутствие боевого духа у нерусского населения СССР, а иногда и его открытые симпатии к интервентам, в т.ч. и на западе Украины, что приводило к дезер- тирству, нанесению себе увечий и межнациональным конфликтам в воинских частях (Р. 65). Ссылаясь на американского посла военных лет Аверелла Гарримана, Майнер повторяет общепринятый тезис об использовании советским прави- тельством русского национализма для мобилизации общественных симпатий в стране (Р. 67), чему была подчинена в т.ч. и деятель- ность РПЦ, объявившей Гитлера “антихристоподобным” устами митрополита Сергия (Страгород- ского) в ноябре 1941 года (P. 77). В то же время Майнер характери- зует “религиозное возрождение” в этот период как “ограниченное” (P. 79), несмотря на разрешение открыто праздновать Пасху 5 апреля 1942 г., что опять же не расходится с бытующими в совре- менной историографии точками зрения.5 Глава 3 “Священная нена- висть к врагу. Церковь на службе советской внешней политики, 1942 – 1943 гг.”, несмотря на свой заголовок, посвящена почти исключительно 1943 году, когда перелом в ходе войны поставил вопрос о том, будет ли СССР экспортировать свое обществен- ное устройство, и атеизм в том числе, в страны Европы (Р. 95). По мнению Майнера, СССР су- мел осуществить “одну из своих самых успешных операций, на- правленных на англо-американ- скую аудиторию” (P. 96), чтобы доказать обратное. Её составными частями были встреча митро- полита Николая (Ярушевича) с британским дипломатом Лэйси Бэггелаем, на которой английской стороне было преподнесено про- пагандистское издание “Правда о религии в России”, впоследствии переведенное на английский язык. Другим действием, рассчитанным на внешнеполитический эффект, было, по мнению автора, про- ведение Третьей Всеславянской конференции 9 мая 1943 г. в Мо- скве, в которой активное участие приняло православное духовен- ство (P. 112), устами митрополита Николая объявившее борьбу с Гитлером “священным долгом всех христиан” (P. 114). Впрочем, двумя страницами ранее автор сам высказывал сомнение в эф- фективности призывов покинуть позиции и сложить оружие, об- ращенных к румынским солдатам от лица русских православных иерархов (Pp. 111-112). 5 Священнослужители считались неблагонадежным элементом, который подлежал принудительной высылке в глубь страны при приближении фронта. См.: М. В. Шкаровский. Церковь зовет к защите Родины. С. 105. 547 Ab Imperio, 1/2007 Само избрание Патриарха 12 сентября 1943 г. на Поместном Соборе РПЦ рассматривается в главе 4 “По образу Ватикана” как пропагандистский акт, на- правленный на то, чтобы, с одной стороны, преодолеть скепсис той части православного духо- венства в СССР, которое было уверено в том, что “конец войны будет концом Церкви” (P. 128), а с другой стороны – создать цер- ковно-канонические механизмы для борьбы с украинскими на- ционалистами (P. 137). В этой главе автор ещё раз обращает внимание читателя на то, что из- брание Патриарха произошло не в момент, когда немецкие войска стояли у стен Москвы, а в 1943 году. Он не упускает случая под- метить: по его мнению, последнее свидетельствует, что именно в это время советскому правительству “потребовались от РПЦ более разнообразные услуги” (P. 131). Содержание упомянутых ус- луг Майнер пытается раскрыть в следующей, пятой главе “Соби- ратель украинских земель: Цер- ковь и восстановление советской власти на западных границах”. Центральный сюжет этой главы – ликвидация греко-католической Церкви на Западе Украины и в Молдавии, развернувшаяся на фоне пропагандистской атаки против Ватикана. Острием по- следней было обращение “К хри- стианам всего мира” (разосланное 7 февраля 1945 г. от имени По- местного Собора, собравшегося 31 января – 2 февраля в присут- ствии Патриархов Антиохийского и Александрийского), фактически обвиняющее Ватикан в попытке покровительствовать нацистам. “Православная атака на Рим служила для изоляции греко-като- ликов на Западной Украине и для противодействия влиянию Вати- кана в Восточной и Центральной Европе” (P. 195). В то же самое время автор совершенно упускает из вида положение вещей на севе- ро-западных границах СССР, где доминировало население, испо- ведовавшее римский католицизм и лютеранство, сохранившие в Литве, Латвии и Эстонии свои организационные структуры. Равным образом вне фокуса дан- ного исследования осталась такая тема, как участие РПЦ в деле ре- патриации, на фоне которой раз- ворачивалась борьба с влиянием “зарубежников”, закончившаяся присоединением значительного числа иностранных приходов к Московской Патриархии. Глава 6 “Вы заставили меня полюбить Вас. Продажа союза начинается” посвящена тому, как на начальном этапе сотрудниче- ства между СССР и западными союзниками решалась задача вы- теснения на политическую обочи- ну сил, скептически настроенных 548 Рецензии/Reviews по отношению к стране Советов: изоляционистов и католиков, в том числе американцев польского происхождения (P. 241). Как от- мечалось во внутреннем обзоре настроений слушателей Би-Би-Си, подготовленном в июле 1942 г., “причиной недопонимания и глубокого недоверия был вопрос о преследовании (верующих, – П.К.), настоятельно требовавший прояснения” (P. 207). Советское правительство, как отмечает Май- нер, вполне осознавало проблему, и ещё в 1941 г. религиозная тема- тика заняла существенное место в советской культурной программе за рубежом (P. 234). В главе 7 “Голос Советов креп- нет” автор старается описать методы, которыми пользовалась советская пропаганда: использо- вание агентов влияния, таких как Питер Смоллетт, а также руковод- ство Англиканской Церкви в лице архиепископа Кентерберийского Вильяма Темпла и архиеписко- па Йоркского Сирила Гарбетта, посетившего Москву в сентябре 1943 г. и встретившегося с но- воизбранным Патриархом всея Руси Сергием (Страгородским). В интервью по возвращении из СССР Гарбетт сообщил: “Русская Церковь сегодня пользуется такой свободой, какой у неё не было на протяжении столетий” (P. 270). Тем самым Майнер возлагает зна- чительную долю ответственности за рождение мифа о религиозном возрождении в СССР военных лет на пропагандистов из Би-Би-Си. Заключительная глава 8 “Хра- нители истины” посвящена раз- мышлениям автора о том, как советские пропагандисты поль- зовались западной свободой слова для нивелирования опасных для имиджа страны-союзника дово- енных представлений об СССР как об атеистическом государстве. Майнер довольно подробно опи- сывает деятельность некоторых иностранных корреспондентов в Советском Союзе: Маргарет Берк-Уайт, Александра Верта, Пола Винтертона. Пересказ исто- рии взаимоотношений советских властей с американской организа- цией “RussianWar Relief” является очень занимательным чтением, показывая, насколько различие американского и советского под- хода к пропаганде могло стать фактором возникновения аппа- ратного конфликта. Однако не совсем понятно, каким образом он работает на заявленную автором тему монографии. Поставив перед собой задачу выстроить логически стройную конструкцию, Майнер прошёл мимо целого ряда вопросов, и именно эта его избирательность должна быть поставлена ему в упрёк в первую очередь. Вследствие откровенного “православиецентризма” в ис- 549 Ab Imperio, 1/2007 следовании слова “религия” и “церковь” в подавляющем боль- шинстве случаев следует читать как “православие” и “РПЦ”. В итоге содержание монографии не вполне совпадает с названием, которое вызывает в читателе на- дежду на то, что автор нарисует широкую панораму религиозной политики советского государства в 1941 – 1945 годах. Если речь не идет о борьбе с Ватиканом за За- падную Украину, прочие конфес- сии практически не упоминаются, что более соответствует мифоло- гической картине “православной России”, очередной жертвой которой пал сам Майнер, чем реальным процессам взаимодей- ствия советских государственных органов, в частности Совета по делам религиозных культов при СНК, с католичеством, протестан- тизмом, иудаизмом и исламом, нашедшим свое отражение в публикациях на русском и евро- пейских языках.6 Совершенно обойденной вниманием автора оказалась тема религиозного фак- тора во взаимоотношениях совет- ской дипломатии с голлистским движением во Франции, самым непосредственным образом по- влиявших на сохранение католи- ческих приходов в Москве и бло- кадном Ленинграде. Она могла бы внести существенные коррективы в нарисованную Майнером карти- ну откровенно антикатолической политики советского руководства, унаследованной, по его мнению, от дореволюционных времен. Более того, приводимые авто- ром свидетельства преференций советской власти в пользу РПЦ действуют в ущерб его же тезису о сугубо пропагандистском характе- ре религиозной политики в СССР, ориентированной на западных союзников. Майнер не пытается объяснить читателю, чем возрож- даемая, по его мнению, “симфо- ния” светской и духовной власти византийского образца была для англо-американских партнеров предпочтительнее довоенного большевистского атеизма и как к этой “симфонии” относились традиционные почитатели и аген- ты влияния Советского Союза на Западе из числа левых интеллек- туалов и активистов компартий. Статистические данные об от- крытии церквей в 1944 – 1945 гг. показывают, несмотря на относи- тельно малый процент положи6 См.: A. Wenger. Rome et Moscou, 1900 – 1950. Paris, 1987; История евангельских христиан-баптистов в СССР. Москва, 1989; О. А. Лиценбергер. Евангелическо- лютеранская Церковь и советское государство. Москва, 1999; И. М. Советов. Совет по делам религиозных культов при СНК СССР в 1944 – 1945 гг.: Обязанности и сфера компетенции, организационная структура и основные направления деятель- ности // Свобода совести в России: Исторический и современный аспекты. Москва, 2005. С. 382-403. 550 Рецензии/Reviews Илья КУКСИН Kees Boterbloem, The Life and Times of Andrei Zhdanov, 1896 – 1948 (Montreal & Kingston: McGill-Queen’s University Press, 2004). xxiv+593 pp. Bibliography, Index. ISBN: 0-7735-2666-8 (hardcover edition). В начале 1990-х годов ранее за- крытые российские архивы стали доступными для отечественных исследователей и частично для зарубежных. Последние в неко- тором отношении оказались не менее активными, чем их русские коллеги, сумев за прошедшее десятилетие сделать достоянием широкой публики результаты своих поисков: количество издан- ных книг, сборников документов, публикаций диссертационных исследований измеряется сотня7 М. В. Шкаровский. Церковь зовет к защите Родины. С. 499. 8 Там же. С. 482. тельно рассмотренных заявлений “двадцаток” (17%, что в абсолют- ных показателях составляло 716),7 что завершение войны и умень- шение потребности в пропаган- дистском влиянии на союзников не отметили собой изменений в политике властей СССР в отноше- нии РПЦ. В одной Ленинградской епархии число приходов РПЦ воз- росло за период с августа по сен- тябрь 1944 г. со 155 до 184.8 Это, скорее, свидетельствует о том, что властям приходилось считаться с ростом религиозных настроений в обществе и допускать послабле- ния, которые были рассчитаны не столько на внешнеполитический резонанс, сколько на сохранение внутриполитической стабиль- ности. Послабления касались не только последователей РПЦ, но и представителей некоторых дено- минаций т.н. “русского протестан- тизма”: евангельских христиан и баптистов, получивших после объединения в союз осенью 1944 г. возможности для легализации деятельности отдельных общин и издания трехтысячным тиражом “Братского вестника” с января 1945 года. Монография Майнера чита- ется легко и увлекательно, пред- ставляя собой хороший пример того, как заявленная борьба с историографическими мифами превращается в мифотворчество и в подмену одного мифа другим, лишний раз показывая уязвимость исторического сочинения, напи- санного в жанре повествования о том, “как всё было на самом деле”. ...